Моя любимая ошибка. Нора Робертс
скрежет и непреклонная решимость. – Да, обкрадывать собственного дядю – работенка не из легких.
При этих словах Алекс, высыпавший из пакетика белый порошок на миниатюрное квадратное зеркальце на стойке бара, застыл на месте.
– Что ты несешь? Я не ворую у Сергея.
– Ты обкрадываешь клубы и рестораны, снимаешь сливки от афер в Интернете, имеешь барыши от проституции, получаешь прибыль везде, куда могут дотянуться вороватые ручонки. А потом заявляешь, что не обворовываешь дядю. Или держишь его за дурака?
Алекс, презрительно усмехаясь, взял какой-то тонкий металлический инструмент и стал разминать порошок.
Кокаин, догадалась Элизабет. Господи, зачем только она приехала в этот дом?!
– Я предан Сергею, – заявил Алекс, не прерывая своего занятия. – И поговорю с ним об этом дерьме завтра.
– Ты что же, Алексей, думаешь, он не знает, на какие средства покупаются часы «Ролекс», одежда от Армани и Версаче, содержится этот дом и приобретаются другие дорогие игрушки… а также наркотики? Или надеешься, ему неизвестно, что ты спутался с полицией?
Алекс уронил металлический инструмент, и тот со звоном упал на стекло.
– Я не путаюсь с копами.
Элизабет видела, что он лжет, поняла это по глазам, по растерянным ноткам в голосе.
– Два дня назад тебя задержали за хранение наркотиков. – Короткий, не скрывая омерзения, махнул рукой в сторону пакетика с кокаином. – И ты, мудак, заключил с ними сделку. Предал семью, чтобы жить на свободе и спасти свою драгоценную жизнь. А тебе известно, Алексей, как поступают с ворами и предателями?
– Я поговорю с Сергеем и все объясню. Мне пришлось кое-что рассказать копам, так, разную ерунду. Я их просто одурачил.
– Нет, Алексей, это они водили тебя за нос. А теперь ты покойник.
– Мне надо поговорить с Сергеем. – Алекс попятился, но старший из мужчин с удивительным для своей комплекции проворством заломил ему руки за спину.
Лицо Алекса исказилось от страха, и с перепуга он заговорил по-русски:
– Нет, Яков, не надо. Мы же двоюродные братья, а наши матери – родные сестры. Мы одной крови.
– Ты позоришь свою мать и весь род. На колени, мерзавец!
– Нет, не надо!
Второй мужчина сбил Алекса с ног и швырнул на пол.
– Умоляю, не надо! Мы же одна семья, дайте мне шанс!
– Да-да, умоляй пощадить твою никчемную жизнь. Я бы позволил Егору разорвать тебя на мелкие кусочки, но дядя просил проявить милосердие. Ради сестры.
– Ради бога, будьте великодушны!
– Вот тебе великодушие. – Короткий выхватил из-за пояса револьвер, прижал ствол ко лбу Алекса и выстрелил.
У Элизабет подкосились ноги, и она упала на колени, зажимая рот рукой, чтобы не закричать.
Короткий приставил револьвер к виску Алекса и выстрелил еще два раза.
Он совершил убийство с удивительным хладнокровием, его лицо застыло, словно маска из камня. Но неожиданно насторожился и бросил быстрый взгляд в сторону кухни.
–