Кольцо времён. Проклятие Сета. Helga Wojik
вначале, и шорох. Любопытство журналиста возобладало, и он всё-таки посмотрел…
Из ящика выползали странные бесформенные существа, обнимались, сливались в нечто иное, новое. Запоздало Якоб понял, что это были не существа, а… части тела. Тёмная плоть в обрывках покровов точно отстраивала себя заново – вот голень примкнула к колену, вот пошевелила изящными пальцами, прирастая, тонкая ступня. Хрупкая кисть трудилась без устали, перебегая туда-сюда, выманивая из ящика новые части. Шорох и перестук, перестук и шорох.
Прирос на место тонкий корпус, повёл плечами, распрямляясь. Руки уже были на месте, хотя на одной из кистей недоставало пальцев. Тело, собрав себя, неуверенно качнулось, потом склонилось к ящику, пошарило внутри… и извлекло голову. Льющийся из окна серебристый свет, теперь казавшийся не красивым, а зловещим, выхватил из полумрака живые глаза, которые Якоб уже знал.
Голова мумии улыбнулась ему, обнажая два ряда идеальных зубов, и прошептала что-то – как тогда, на выставке, но уже не беззвучно. Этот шёпот оглушающим прибоем влился в разум, наполнил до краёв сознание Якоба и сокрушающей песчаной бурей прошёлся по последним линиям защиты, высвободив новую волну страха.
Тело водрузило голову себе на плечи, шагнуло, западая на одну ногу, к Якобу и склонилось над ним. Потускневшие сухие волосы – он знал, помнил, цвета кровавой меди – упали ему на лицо. Мумия не пахла разложением – она пахла пустыней и смертью, сухим шёпотом безжалостного времени.
Приподнялась рука, и сухие хрупкие пальцы пробежались по лицу неподвижной жертвы, точно изучая его, впитывая через тысячелетнюю кожу каждую черту живой плоти, исследуя и постигая так, как не могли слепые алебастровые глаза. Это прикосновение было горячим, почти обжигающим. Мумия говорила ему что-то своим странным многоликим шёпотом, в котором он не мог разобрать ни слова. Когда она очертила его лицо, запоминая и ставя точку в первом знакомстве, то её пальцы скользнули ниже и сомкнулись на его шее.
– Если ты за кольцом, так я верну!.. – прохрипел Яша, чувствуя, что дышать становится сложнее.
Мёртвое лицо склонилось совсем близко к нему, и хрип, переросший в глубокий утробный рык, взорвался в его разуме…
С возгласом Якоб проснулся, теперь уже по-настоящему, и подскочил на кровати, озираясь. Ни мумии, ни ящиков, ни мертвенного инопланетного света – спецэффекты закончились вместе со сном. А вот противный осадок страха остался, скрёбся изнутри, как части тела в запертом ящике.
Шорох и перестук… в коридоре…
Яша выругался и щёлкнул выключателем прикроватной лампы. Свет разогнал тени по углам, но по крайней мере оттуда, из темноты, на него не смотрел ничей труп. И на том спасибо. Дотянувшись до смартфона, Якоб глянул на время – начало четвёртого утра. Спать абсолютно расхотелось.
«А колечко-то, по ходу, и правда проклято, в лучших традициях жанра», – мрачно подумал Якоб, вспоминая слова Стоуна.
«Проклятие – вещь упрямая… и я зря дразнил змей…»
Яша