Кольцо времён. Проклятие Сета. Helga Wojik
нам из некрополей Саккары. Что примечательно, её усыпальница была создана значительно позднее, чем окружающие её гробницы эпохи Древнего Царства, к которым она непосредственно примыкает…
Джонатан слушал детали открытия вполуха. Всё его внимание было сосредоточено на саркофаге и на ящиках. Неужели отец совершил желанное открытие?.. Нет, говорил, что ходы в гробницу засыпало, а кто-то – здесь дамы ахнули – даже погиб. Карим с позволения лорда Карнагана прекратил раскопки и компенсировал семьям погибших рабочих тяжесть утраты. Неслыханная нынче щедрость.
Что удивительно, имущества у древней царевны оказалось немного – пара кувшинов, в которых, должно быть, хранилось вино, сухие, рассыпавшиеся в труху цветы, окаменевшие лепёшки, две плетёные корзины с льняными одеяниями, небольшой ларец для макияжа и бронзовое зеркало. Всё это люди Карима извлекли из ящиков и продемонстрировали почтенной публике.
И никаких тебе легендарных сокровищ. Надежда оставалась только на саму мумию. И на последний ящик, который арабы пока медлили открывать.
Карим меж тем по просьбе отца демонстрировал присутствующим созданные при открытии гробницы зарисовки. Художникам не удалось до конца перерисовать все иероглифические надписи – гробницу засыпало раньше, – но то, что успели, они передали детально и крайне реалистично.
Один из рисунков привлёк внимание Джонатана. Захоронение было не единичным. Эта гробница стала последним местом упокоения кого-то ещё. Саркофаг располагался у дальней стены маленькой усыпальницы, а на нём лежал другой труп – точно мумия, лишённая покровов, насколько можно было судить по зарисовке. Эту мумию кто-то сложил на саркофаг так, что она раскинула руки, как будто обнимала. Увиденное произвело на Джонатана такое сильное впечатление, что его сознание, привыкшее фокусироваться на мельчайших деталях, сохранило рисунок до каждого последнего штриха.
Мадам Анабель сидела напротив него, и потому молодой человек увидел, как побледнела медиум, когда подошёл её черёд увидеть зарисовку.
– Жертва, – выдохнула она и воскликнула: – Великая жертва во имя царской дочери!
Её голос сорвался, глаза закатились, и чужими тёмными интонациями медиум произнесла несколько фраз на непонятном языке.
Потом в наступившей тяжёлой тишине кто-то из дам предложил Анабель нюхательную соль, и она пришла в себя.
«Как всегда мастерски изобразила приступ», – неодобрительно подумал Джонатан, но отчего-то и ему самому было не по себе.
Побледневшая, притихшая Анабель бросала взгляды на последний оставшийся ящик – тот самый ящик, что притягивал и взгляд самого Джонатана. Но отец умело перевёл внимание гостей обратно к основному открытию – к нетронутому саркофагу царской дочери. Люди Карима помогли ему открыть крышку и переложить спелёнатое желтоватыми тканями тело на стол, а обе части саркофага переставили к стене, чтобы все могли полюбоваться, а если желали, то и прикоснуться.
Джонатан поразился, каким