Коварство и честь. Баронесса Эмма Орчи
в одну точку, тела застыли в некоем подобии медитации.
В центре комнаты стояла женщина, глядевшая в потолок. Руки были сложены на груди. Седые, висевшие прядями волосы были частично скрыты широкой летящей вуалью неопределенно-серого оттенка. С узких плеч прямыми, тяжелыми, бесформенными складками ниспадало нечто вроде мантии. Перед ней на маленьком столике, на подставке из черного дерева с искусной резьбой и перламутровыми инкрустациями, стоял большой хрустальный шар. Рядом с ним поблескивала маленькая металлическая шкатулка.
Над головой старухи висела отбрасывающая слабый свет масляная лампа, на которую был наброшен отрезок алого шелка, играющий роль абажура.
У стены выстроилось с полдюжины стульев, пол покрывал изношенный ковер. Кроме этого, из мебели был только сломанный шкаф.
В комнате стояла невыносимая духота. Шторы и портьеры на дверях были тяжелыми и плотными, почти не пропускавшими воздуха и непрозрачными для света.
Уставившаяся в потолок старуха заговорила глухим, монотонным голосом:
– Гражданин Робеспьер, избранник высочайшего, соизволил войти в скромное обиталище своей служанки. Что ему угодно сегодня?
– Тень Дантона преследует меня, – ответил Робеспьер, в чьем голосе тоже не слышалось интонаций, словно в этой спертой атмосфере не допускались никакие живые эмоции. – Не могла бы ты упокоить его навсегда?
Женщина вытянула руки. Складки шерстяной мантии свисали с плеч, до запястий и пола, так что в тусклом красном свете она казалась бесформенным, бестелесным серым призраком.
– Кровь! – взвыла она странным, мертвенным голосом. – Кровь вокруг тебя, и кровь у ног твоих! Но не на главе твоей, о избранник Всемогущего! Твоим голосом говорит Тот, кто выше всех! Рука твоя держит меч Его отмщения. Я вижу, как ты идешь по морю крови, однако ноги твои белее лилий, а одеяния чисты, как только что выпавший снег. Прочь, силы зла! Прочь, вампиры и духи! Не позволяйте своему зловонному дыханию тревожить безмятежность нашей утренней звезды!
Девушки, подняв руки над головами, вторили заклинаниям:
– Прочь! Прочь, о духи!
Неожиданно из дальнего угла комнаты, погруженной в смутные тени, возникла маленькая фигурка молодого негра, с головы до ног облаченного в белое. В полумраке были видны только его одеяния и белки глаз. Впечатление было такое, словно у него нет ни ног, ни лица и тяжелый сосуд сам по себе плывет перед ним. Его появление было таким неожиданным и пугающим, что мужчина на возвышении невольно вскрикнул. Появившийся будто из ниоткуда широкий ряд блестящих зубов еще больше усилил пугающее впечатление.
Оказалось, что он нес большую чашу из чеканной меди, которую и поставил на стол перед старухой, за шаром и шкатулкой. Колдунья открыла шкатулку, взяла щепотку коричневого порошка, зажав между большим и указательным пальцами, и, прежде чем бросить порошок в чашу, торжественно объявила:
– Из самого сердца Франции поднимается благовоние