Карантин. Кэти Чикателли-Куц

      1. Оливер

      Когда я просыпаюсь, глаза горят от яркого света в комнате. Я плохо спал. Как всегда перед полетом. Пытаюсь сосредоточиться на шуме волн за стенами комнаты, но он лишь напоминает о том, через какое огромное пространство воды перелетит мой самолет. Панических атак не было всю поездку, и я не собираюсь поддаваться им в свое последнее утро в Доминиканской Республике.

      Выбравшись из кровати, хватаю какую-то одежду и иду в ванную. Так устаю, пока чищу зубы, что роняю в слив колпачок от зубной пасты. Придется выкинуть весь тюбик. Паста в любом случае почти закончилась, так что переживать о потерянном колпачке глупо, но меня это все равно бесит.

      Раздраженный, я быстро одеваюсь и направляюсь в холл отеля, где для волонтеров сделали столовую. Все уткнулись в телефоны, просматривая вызовы, почту и сообщения. Эмили с Девоном болтают. Ее ладонь ложится поверх его руки, и я едва не возвращаюсь в свою комнату, но она замечает меня и машет. Не уверен, что это приглашение, но все равно решаю подойти, даже если Девон, мягко говоря, не в восторге от того, что я направляюсь к их столу.

      Из-за этого нового загара голубые глаза Эмили кажутся еще ярче. Ее улыбка сменяется выжидающим взглядом.

      – Присядешь? – спрашивает она.

      – Конечно, – отвечаю, опускаясь на стул, но быстро вскакиваю обратно и бормочу: – Только сначала возьму завтрак.

      – Мы подержим тебе место, – выкрикивает Эмили, пока занимаю очередь к буфету. Хочу положить на тарелку яичницу, но от усталости роняю ее на стопку блинов. Чувствуя, как горят уши, я застываю с лопаткой в руках, не зная, то ли собирать все обратно, то ли оставить как есть.

      Решаю ничего не делать, но, возвращаясь к столу, слышу, как в очереди говорят:

      – Фу, кто-то уронил яйца в блины. Просто отвратительно.

      Присаживаясь, чувствую, что уши чуть ли не огнем полыхают. Эмили и Девон копаются в телефонах. Кажется, будто они не заметили моего возвращения. Но Эмили поднимает взгляд как раз в тот момент, когда я закидываю еду в рот.

      – Оливер, я слышала, тебя нет в списке пассажиров.

      Я только что откусил огромный кусок, поэтому просто киваю, но они смотрят на меня в ожидании продолжения.

      – Возвращаюсь ранним рейсом, – наконец удается выдавить мне.

      Девон закатывает глаза.

      – Видимо, в Бруклине намечается большая вечеринка, на которую тебе нужно успеть?

      Уши вновь вспыхивают. Вообще-то так оно и есть, но говорить об этом Девону, естественно, не стоит.

      – Это… по семейным обстоятельствам, – лгу я.

      Девон снова закатывает глаза и подхватывает свой поднос.

      – Хорошего полета, – говорит он полным сарказма голосом, затем улыбается Эмили. – Увидимся на пляже в десять?

      Эмили бросает на него неприязненный взгляд, но Девон уходит, улыбаясь.

      – Иногда он такой мудак, – она провожает его взглядом, потом снова оборачивается ко мне: – Нет, правда, почему ты возвращаешься один? Кажется, ты единственный волонтер, который на самом деле хочет уехать из Доминиканы.

      Я ерзаю на стуле.

      – Просто дома неожиданно кое-что случилось. – И это неправда лишь наполовину. Да, Келси упоминала вечеринку в первый же день моей поездки, но пригласила она меня только вчера утром.

      – Олив… – Эмили изобрела для меня это прозвище. Мне не хватило духу сказать ей, что моя тетя Джана с трех лет звала меня «Олив, потому что ты слишком мал, чтобы быть целым Оливером», и ничто не раздражало меня сильнее.

      Я избегаю ее взгляда, достаю из кармана телефон и начинаю вертеть в руках.

      Эмили быстро тянется через стол и выхватывает телефон у меня из рук. Там открыто фото. Конкретнее – фотка Келси, сохраненная с «Фейсбука».

      – А Келси имеет какое-нибудь отношение к твоему раннему отъезду?

      Попался. Возможно, я слишком много говорил о Келси с Эмили. Возможно, я слишком много говорил о Келси со всеми.

      Она вскидывает бровь, но я лишь пожимаю плечами. Эмили открывает контакты, чтобы добавить свой номер.

      – Меняемся, – говорит она, пододвигая мне собственный телефон. Он совершенно непохож на мой, поэтому я немного замешкался. Она наблюдает, как я добавляю свой номер. На автомате пишу «Оливер» полностью, спохватившись, только когда возвращаю ей телефон. Я подталкиваю его чуть сильнее, чем надо, и Эмили едва успевает поймать телефон, прежде чем тот падает со стола.

      Я съеживаюсь, а она снова смеется.

      – Пока, Олив. Не разбивай ничьих сердец, договорились?

      Эмили убирает за собой посуду и отправляется на пляж.

      Я смотрю ей в спину, наблюдая, как она уходит. Эти волосы почти как у Келси. Клянусь, когда-то Келси постоянно носила такую косу. Кажется.

      Оставшись за столом в одиночестве, беру телефон и просматриваю нашу переписку с Келси. Я сохранил ее номер с «Фейсбука» еще