В жерновах житейских. Александр Новиков
даже одеваться стала во все темное. Под стать посещавшим ее мыслям. От жизнерадостной красавицы с золотыми волосами осталась лишь унылая серая тень. А было ей всего двадцать лет!
Наверное, поэтому, когда вечером друзья мужа сообщили о том, что того придавило деревом, она не плакала. Даже нисколечко не расстроилась. Когда ушли мужики, еще долго сидела на крылечке, о чем-то думала. Очнулась только от плача ребенка. Быстро метнулась в комнату. На ходу перекрестилась: «Господи! Грех-то какой! Нельзя такого желать, а то Господь накажет!» Уже несколько месяцев она изучала Евангелие. Потеряв надежду и веру в людей, пыталась найти поддержки и совета в мудрой книге.
Витька скончался по дороге в больницу.
Хоронили через день на местном кладбище. Людей пришло мало. Никто не любил скрытного, злобного алкаша Сизова. Плакала только мать.
А она, одетая во все черное, стояла молча. В голову почему-то лезло только плохое. А хорошего-то и не было! Понимала, что нужно заплакать, но не могла. Только лишний раз перекрестилась. А когда настала минута последнего прощания, еле-еле усилием воли нагнулась и едва коснулась губами венчика. Хотелось отвернуться и сплюнуть! «Господи, прости Господи!» Все кончено. Она – вдова.
После похорон свекровь несколько месяцев ночевала у них. Уходя, сказала, что жить с внучкой они могут спокойно. Никто выгонять не собирается. Вообще, Людмила Прокофьевна была редкой доброты человеком, не чаяла души в невестке и, само собой, во внучке. Она никогда не оставляла их в трудную минуту. А в деревне жить одной без мужа это тяжелейшее испытание.
Помогали еще и братья с сестрами. И покатились года.
Маринка подросла и пошла в школу. Хлопот прибавилось. Так за повседневной суетой и проходила ее молодость.
Много раз к ней сватались женихи. Всем отказывала. Самой казалось, что душа сделалась ледяной и бесчувственной, уже неспособной кого-то полюбить. А просто так – не хотелось. Да и побаивалась она мужчин.
После гибели Виктора уже шел одиннадцатый год, а она все жила вдовой. И близко никого не подпускала. Создала свой мир и жила в нем тихо и спокойно. Работала дояркой да возилась с домашним хозяйством, воспитывала дочь.
Так бы оно и было, если бы не прошедший по весне слух. Слух о том, что в Кульково появился странный житель. Ну и пусть себе бы жил, но это был он – ее Николай!
Еще тогда, в начале мая, услышав эту новость, она вдруг почувствовала, как в душе у нее что-то дрогнуло. Неожиданно воспоминания охватили сознание. Что бы она ни делала, куда бы ни пошла, всюду перед глазами всплывал его образ. Того стройного, симпатичного паренька, который признавался ей в любви на скамейке под ивами.
И вот сегодня она его увидела! Это событие вызвало в ней такую бурю чувств, с которой ее дремавшая доселе нежная женская душа никак не могла справиться. Она хотела и боялась этих чувств. Ибо они напрочь рушили тот созданный ею тихий спокойный мирок.
Тяжелые воспоминания снова заставили ее заплакать.
Тоненькие ручейки соленых слез потихоньку струились