Этнология через «ЧЁТ» и «НЕЧЁТ»: Великие Империи. Россия и Китай. Лев Алексеевич Исаков
которых можно на попятный и сдать, посечь кнутом, даже казнить, за превышение власти, порчу слова государева – и Смутные годы подтвердили обоснованность этого опасения – ,то второй осуществлен громогласно, с привлечением всеобщего внимания, через многолюдство всесословного Земского Собора 1649 год, т.е. без какого-либо ожидания выходок «здоровенного, но опасного Малого», и как оказалось, обоснованно: 2-я (или 3-я по моему счёту) Крестьянская война под руководством В. Уса и С. Разина разразилась только в 1668 году… Уже одна отчётливая постановка этих вопросов открывает фундаментальную ущербность отечественной историографии социально-аграрных отношений в России, в сущности, не только переписанных с западноевропейских вариантов, но и прямо встраивающих их рядовой строчкой в континуум становления и развёртывания западноевропейского феодализма и предкапитализма.
…Но и Уложение 1649 года, которым была введена «рабская» формула «крепости господину» навечно и в роде, не может быть сведено к рабовладению «белыми неграми»: да, крестьян закрепостили господину, но и господина закрепостили пожизненной, без исключений и сроков, государственной службе; поставили его имущественные права в прямую зависимость от неё. И генезис этого «бархатного закрепощения» следует провести от массовых перемен землевладений местной и московской знати при инкорпорации Новгородских, Рязанских, Псковских земель в состав единого государства – и завершающей этот процесс усредняющего перемешивания разнородных местных групп в социальную общность опричнины Ивана Грозного: странно, что отечественные авторы не видят социального смысла в механическом перемещении Шуйских и проч. из Вологды в Казань, из Казани в Шую – да оно само по себе разрывало феодальные иерархические и владельческие связи и права, личные, социальные, имущественные градации; притирало многообразие феодальных отношений к определяющей вертикали «личность – государство», возвышало и опрокидывало некоторых и ссаживало всех. Можно даже полагать, что процесс более динамично развёртывался в верхах, чем в низах, и тот же Иван Грозный, на какое-то время обративший бояр-княжат в сословие титулованных цыган, резко пресекал поползновение дворянской служилой худобы обратить нарезаемые, обусловленные исполнением службы, поместья-содержания т.е. получения только переадресованных налогов с них, в полноценную собственность и земли, и людей, без которых владение ландшафтами не имеет смысла… На практике в разгар русско-польско-турецко-шведских войн 2 половины 17 века, плавно перетёкших в Северную войну и Персидский поход т.е. с 1654 по 1725 год русское дворянство, обязанное пожизненной службой с 11 лет в городовой, с 14 лет в полевой при полках, и русское крестьянство пожизненно при полях ЗАЧАСТУЮ ДРУГ ДРУГА В ГЛАЗА НЕ ВИДЕЛИ, т.е. последние пребывали, как и прежде, в «крепости» земле-государству…
Конец