Пролог. Виктор Рымарев
Петровой и выудить у неё, куда запропала её разлюбезная подруга. При условии, что Петровой известно что-либо. А это вилами на воде написано.
Всё хорошо, но чтобы войти в доверие к женщине до такой степени, чтобы она согласилась распахнуть перед тобой свою душу со всеми её затаёнными уголками и закоулками, нужно, как минимум, забраться к ней в постель. И устроиться там весьма основательно.
А мне вовсе не улыбалась подобная перспектива. И проблемы с ней связанные.
– К Петровой, – пояснил Нароков.
– Дохлый номер, – подал, наконец, я свой голос. – Что она, дура, выложить всё первому встречному?
– Иной раз первому встречному такое выкладывают, что родному отцу вовек не расскажут.
На что Кузьмич намекает? Или делится богатым семейным опытом?
– У нас нет другого выхода, – вздохнул Нароков. – Это наш последний шанс.
– Ладно. – Кузьмич рубанул ладонью по столу. – Задача ясная.
И посмотрел на меня.
Ему, конечно, всё ясно. Он здесь останется. Мне, а не Кузьмичу придётся тащиться в затрюханый Кашин и соблазнять там какую-то девицу. Хорошо, если симпатичная. А если корова коровой?
– Не справлюсь я, Михаил Кузьмич. Отвык. Я и говорить с ними разучился. Одни запчасти да навоз на уме, а ими не то, что девушку, старуху не соблазнишь.
– Тебя никто не заставляет её соблазнять. Ты подружись с ней, войди в доверие.
– Если дело в том, чтобы войти в доверие, то никто лучше Мишки Винника не справится. Он без мыла к любой бабе в… душу залезет. Он моложе меня, и холостой в придачу. Может жениться на девушке. Для пользы дела.
– Михаил мне здесь нужен, – отрубил Кузьмич. – И вообще, – поморщился он, – давай без кокетства. А насчёт женитьбы – хорошая идея. Сколько тебе было, когда с Ниной расписался?
– Двадцать пять.
– Вот и прекрасно. Начнёшь сначала. Сделаем тебя опять молодым и неженатым. Чем плохо? Что у вас там есть из предприятий? – повернулся Кузьмич к Нарокову.
– Ликёроводочный, завод электроаппаратуры, льнозавод, сельхозтехника, – Нароков старательно загибал пальцы.
– Так, – оборвал его Кузьмич, – на завод электроаппаратуры приезжает молодой специалист. Предположим, экономист. Симпатичный парень, двадцать пять лет, холост, спортсмен, не пьёт, не курит. Что ещё надо? Какая девка устоит? Но смотри – не зарывайся. Без глупостей. Впрочем, парень ты серьёзный. Не подведёшь.
Что означало: приговор окончательный и обжалованью не подлежит. Правда, оставалось неясным, куда или во что именно я должен был «не зарываться» и какие «глупости» он имел в виду?
– Детали обсудишь с Нароковым, в чьём распоряжении ты отныне находишься, а документы тебе сейчас подготовят, – подытожил Кузьмич и встал. – Да, кстати, – крикнул он мне вдогонку, – зайди к Воронцову, подбери барахло помоднее. Я ему звякну. И вечером обязательно загляни ко мне.
Я согласно кивнул и вышел к Нарокову, который нетерпеливо переминался в приёмной.