Властелин. Книга 1. Свобода, равенство и братство. Сергей Николаевич Дергунов
где же она?
– Она со мной, ваше высочество.
– Надеюсь, вы нам ее покажете?
– Да, ваше высочество, только мне придется немного раздеться.
Майер начал расстегивать пуговицы, но принц это занятие прервал:
– А вы не могли бы достать ваши монеты за дверью?
– Конечно, ваше высочество.
Когда Майер вышел, принц продолжил потешаться над плохим настроением своего друга.
– Не расстраивайся, Карл. Давай накажем его за то, что он попытался раздеться в присутствии высокопоставленных особ?
– Тебе смешно? А мне нет! Скажи, откуда у такого сосунка взялись эти монеты?
– Сейчас узнаем – настроение принцу мгновенно испортило слово «сосунок». Уж не считает, в таком случае, генерал и его сосунком?
Но появление в зале молодого еврея не позволило искре обиды превратиться в пламя.
По тому, как Ротшильд открыл дверь, граф определил в нем уверенного человека. Он не приоткрыл дверь, чтобы протиснуться в щелочку. Он открыл ее ровно настолько, чтобы прямо пройти сквозь проем. У уверенных в себе людей так получается само собой. Им даже не нужно упражняться.
Майер подошел к столу, держа в руках нечто, напоминающее пояс. Из кармашков, скрытых в поясе, он вынул одну за другой восемь монет и выложил их на стол. Завершив процедуру, он сделал шаг назад, предоставляя полюбоваться сокровищем.
Граф Ганау подошел к столу, генерал изобразил безразличие и остался на месте.
– Это действительно флорин Эдуарда Третьего, – задумчиво проговорил принц.
Остальные монеты он даже рассматривать не стал: они все вместе не стоят этой одной. Насколько он знал, последний раз такая монета выходила в свет лет десять назад. Тогда она была продана за двадцать пять тысяч талеров. Если этот Ротшильд предложит купить ее за пять тысяч, даже торговаться нет смысла.
– Сколько вы хотите за свою коллекцию, господин Ротшильд?
Майер даже вздрогнул от неожиданности. Именно эту фразу слово в слово он неоднократно представлял произнесенной устами принца. Именно на нее у него было заготовлено несколько ответов. Но сейчас он с ужасом понял, что все заготовки вылетели из головы.
– Я не… если бы я мог служить вашему высочеству, то для меня большая честь не брать с вас платы…
– Ты хочешь отдать мне свою коллекцию даром? – вырвалось у графа.
Мысли Майера закрутились в бешеной пляске. Если он сейчас начнет ставить условия, то все испортит. Граф ждет ясного ответа. И он его получит.
– Да, ваше высочество. Взамен я только прошу соизволения вывесить на своем доме табличку: «Поставщик двора его высочества принца Гессена, графа Ганау».
– На это вы получаете мое высочайшее соизволение, – торжественно провозгласил принц, – не смею вас больше задерживать.
Граф не мог дождаться, когда Ротшильд покинет зал. Как только двери за неудачливым нумизматом закрылись, Вильгельм захохотал.
– Это самый удачный день в моей жизни, Карл, – сквозь смех и слезы говорил граф. – Ну, кто сказал, что евреи хитрые