Зов Ферганского дракона. Маргарита Лаврова
ого старикана, чья неопрятная борода опутывала смуглое хмурое лицо. Они моментально столкнулись взглядом. Пристальный взгляд устремлен прямо на нее.
«Что с ним такое? Почему этот бездомный старикан уставился на меня? То, что он в таком возрасте передвигался самостоятельно – вызывало то ли похвалу, то ли внутренне сомнение, граничащее с подозрением
Руки под блузкой покрылась гусиной корочкой, на спине выступил холодный пот. Сердце на минуту остановилось – Гуля почувствовала колкое волнение, живот скатило, и она тут же отвернулась.
Звук приближающего поезда оглушил и успокоил девушку. Краем глаза, заметив продолжительный взгляд старика, она шагнула в переполненный вагон и отошла к противоположной дверце, вспотевшими и дрожавшими от накатившего жара ладонями, сжав поручень. Дед не торопился. Механический голос предупредил: «Осторожно, двери закрываются…», объявил название станции, и дверцы захлопнулись.
Рискнув вновь посмотреть на старика, она уже не видела ничего, кроме проносящегося туннеля. Вагон покачивало, как лодку в море, тем самым унося мысли Гульнары далеко от опасности, возможно, которую она себе придумала на пустом месте. Опустившись на свободное место, Гуля расслаблено включила музыку в телефоне и подняв голову, заметила собственное отражение: воздух из открытого окошечка трепал черные пряди, раскиданных на плечах и груди, и миниатюрное задумчивое личико, чьи тонкие губы кривились от плохого настроения. Она попыталась приподнять уголки губ отражению, чтобы не выглядеть злобной перед пассажирами.. Пока она вспоминала содержимое холодильника и думала о походе в супермаркет для приготовления ужина, в наушниках успокаивающе играл ее любимый Post Malone и Alec Benjamin.
Выйдя на станции «Отрадная», Гуля преодолевает текучую толпу, машинально оборачиваясь. Боковым зрением она ловит человека рядом, что протягивает смуглую руку, но вздрагивая и оборачиваясь, никого не замечает на вечерней улице. В груди прокручивалось нездоровое чувство, что за ней наблюдают. Кому-то вскоре надоедало ее поведение, и они начали обгонять девушку, грубо отталкивая.
Она приостановилась около работающего свадебного салона и тоскливо рассматривала подсвеченные шикарные платья, чтобы хоть как-то отвлечься от плохих мыслей и галлюцинаций преследования, вызванных тяжелым рабочем днем.
«Эти свадебные платья… какой дьявол их придумал? Копить деньги, чтобы купить только одно платье, а потом выбросить или навсегда запереть в шкаф – такое придумать под силу только умнейшему мошеннику. Эти белые тряпки будет надевать чужая женщина. Она будет счастлива замужем? И правильно ли она поступает, что вообще отдала предпочтение этому мужчине?» – цинично думала Гуля.
Жизнь предсказуема, как показывает практика: родители пашут на работе, чтобы прокормить «своего ангела»; потом внушают, что их дочь – самая красивая девочка на земле, она начинает верить в то, что существует взаимные чувства и что она обязательно выйдет замуж за идеального мужчину; твердит себе, что свадьба – это сказка! Что это самый лучший и важный день в жизни каждой девушки. Свадьба – это вовсе не сказка, о которой мечтает девочка. Она выглядит не как хочет невеста, а как хочет пустой кошелёк или традиции ислама. И твой «самый лучший день» проходит в пропахшим табаком ресторане, где полно незнакомых лиц и чужих завистливых глаз, играет несуразная традиционная музыка, а невеста превращается в заложницу мечты. Нет хорошего настроения, нет ожидания чуда – с тобой только отвращение и ненависть к этому событию. Хуже плохого места и чужих гостей может быть только отвратительное поведение жениха и его недалекой родни во главе матери.
«А может надо было соглашаться?» – сожаление за отказ от свадьбы с бывшим парнем иногда навещает Гулю, – «сидела бы сейчас в декрете
Подул сентябрьский холодный ветер: по обочине зашуршали опавшие листья. Город потихоньку окрашивается в желтоватый оттенок. Что-что, а любоваться природой, даже в лишенном возможности мегаполисе Гуля любила всегда. Москва отличалась от Коканда растительностью и прохладным климатом, что пришлось молчаливому и такой же спокойному шестилетнему ребенку по душе в далеких девяностых.
Возвращаясь в реальность, девушка активно потерла замершие ладони и заторопилась домой. Гуле хотелось поскорей зайти в подъезд или очутиться в горячей ванне. Пьяная хозяйка обычно материла Гульнару всеми знающими словами, приговаривая «Понаехали! Вы – узбеки, совсем стыд потеряли! Чего тебе в своей стране не сиделось?!» – без этого не обходилась не одно похмельное представление – и быстро исчезала в комнате, поэтому проблем с долгим визитом в ванную возникнуть не должно. Увы, в подпитии Олеся напрочь забывала, что Гуля – русская. Первый месяц это доводило девушку до белой ручки, но потом она привыкла и больше не принимала попытки исправить хозяйку или что-то ей ответить. Глупых не переспоришь.
Фонарные столбы заливали рыжим отливом двор и припаркованные машины. Мимо возвращались с работы знакомые лица. Парковалась машина, выключая фары и хлопая дверьми. Из нее вылезли знакомые лица соседей с детьми.
«Вот было бы здорово иметь водительские права, водить машину… не пришлось бы каждый