Эмигрантка в Стране Вечного Праздника. Диана Луч
выносили, там, прямо у мусорного бака она нам об этом и сказала». «У какого из них?» – не унималась Шила. И она не шутила. Она действительно хотела это знать.
В общей сложности на том складе работало около сорока женщин, не считая директора Максимильяна, которого тоже можно было рассматривать в качестве полноправного члена дамского коллектива, поскольку у всех, кому довелось с ним познакомиться, его мужская сущность вызывала серьёзные сомнения. Возможно, она была им полностью утрачена в ходе длительного общения со своими подчинёнными слабого пола, а, может, у него просто-напросто её никогда и не было. Вдобавок к этому, в поведении Максимильяна бросалась в глаза выраженная невротичность. Застать его в статическом положении было практически невозможно. Он постоянно сновал по складу с какими-то папками в руках и обрывисто переговаривался по мобильному телефону. При этом Максимильян энергично жестикулировал, кряхтел, сопел, повизгивал, поправлял на себе резинку от трусов, расстёгивал и застёгивал ремень, пуговицы на рубашке, чесал абсолютно всё, что можно было на себе почесать, периодически подпрыгивал, приседал, крякал, постанывал, позёвывал, ковырял в носу, щёлкал пальцами, засовывал их в углубления предметов окружающей обстановки, а также совершал множество других хаотических движений, что в совокупности напоминало растянутый во времени судорожный припадок. Другой чертой характера у директора склада являлась совершенно не мужская способность к сплетням, которые он имел привычку распространять с невероятной скоростью и столь же невероятной запутанностью. Всего за пару-тройку минут Максимильян умудрялся подбежать сразу к нескольким сотрудницам, сообщив им по очереди, к примеру, следующее. Одной: «Слышала про Ноэлию? Оказывается у неё жених – аргентинец», другой: «Ноэлия-то жениха себе завела, говорят, он – женатый, а она об этом и не догадывается», третьей: «Мне из ваших кто-то сказал, что Ноэлия собралась выходить замуж. Ты, случайно, не в курсе?» Впрочем, в этой его манере поведения имелся один довольно существенный плюс. Когда Максимильян пытался сболтнуть что-нибудь, на его взгляд, интересненькое, то работницы склада получали долгожданную возможность разогнуть спины и немного отдышаться от утомительного перемещения ящиков и расфасовки овощей и фруктов.
Приняли меня на этот склад в качестве рабочей на тех же условиях, что и остальных сотрудниц, подписав трёхмесячный контракт, который по истечении этого срока возобновлялся в случае, если та или иная работница устраивала начальство. Около трети моих напарниц проработали там более десяти лет, и данное обстоятельство нисколько не отразилось на их профессиональном статусе. Каждые три месяца они отправлялись в кабинет Максимильяна, который подписывал им очередной контракт на тот же срок и ту же заработную плату. Эта мера была обусловлена тем, что, если у кого-нибудь из работниц происходило снижение производительности труда, то на таких условиях распрощаться с ней было