Если я останусь. Karla Vitelle
на моей голове, до черной шелковой узкой юбки ниже колен, с хорошим разрезом сбоку. Кто меня надоумил одеться во все чёрной, хорошо, что шелки иначе кажется я бы сварилась, за бортом точно больше 30 градусов.
– Понял, – сбрасывает звонок, снимая свои очки капли от Ray-Ban.
– Что? – киваю, не удосужившись открыть лицо.
– Слав, эти окуляры совсем не прозрачны, ты же понимаешь? – старается улыбаться, но его волнение гуляет по всему салону вихрем и это чувствую не только я, но и водитель-араб в черном костюме.
– Понимаю, знаешь я не каждый день торгую разным дерьмом, – придвигаю к себе серую сумку с подставными бумагами для банка.
– На сделке должны быть мы, братья, представитель банка…, – затягивает, поправляя синий пиджак, который ему в облипку.
– Дато? – мысленно готовлюсь, к тому что мне придется пережить.
Что врать, я к этому готовлюсь же целую неделю и легче совсем не становится, всю трясет, тошнит, голова раскалывается. Стараюсь глубоко дышать, чтобы прийти в себя. Перевожу взгляд на проезжаемые улицы, здесь роскошно, чувствуется подавляющий успех и монополия власти, аж до костей пробирает. По своей воли я бы сюда ни за что не сунулась.
– Нет, – качает головой.
– Отлично, – смотрю на высоченное здание за окном, Бурдж Халифа, ну все приехали липкий страх холодом отзывается во всех конечностях.
Водитель выходит, открывает мне дверь и подает руку. С радостью выхожу из авто, из одних рук попадаю в другие. Рус считай на себе волочет меня во внутрь.
– Обязательно было ходули надевать? – ворчит, как старый дед, заводя нас в просторный светлый холл, – ты хоть идти можешь? может скорую? – подшучивает.
– Шутник, лучше замолчи, я не в духе, – снимаю очки от шанель и кладу их в чехол и сумку.
Заходим в стеклянный лифт, за нами несколько арабов в своих накидках и еще какие-то в деловых костюмах. В панорамном лифте окончательно прихожу в себя, не оборачиваясь на прекрасный вид на город. Щелкаю ногтями с белым френчем, дожидаясь свой 66 этаж.
Коридор, большие холлы, наш номер, стеклянный стол переговоров. Два рыжих критина сидят напротив нас.
– Добрый день господа, – присаживаюсь на белоснежный стул.
– Добрый, – ухмыляется один из братьев.
– Во избежании всех недоразумений хочу принести свои извинения за пулю в плечо, – смотрю поочередно на них и на араба, что кажется слегка шокирован моим беспардонным русским общением.
– Вы же понимаете о чем я? Или на английском повторить? – цокаю поправляя платок.
Рус в шоке, глаза полезли на лоб. Братья в секунду стали серьезными, копируя мое настроение. Два рыжих молодца одинаковы с ларца, высоченные, неотесанные, губы узкие, глаза светлые, коротко стриженые.
– Понимаем, – ответил тот, что сидит прямо напротив.
– Вот и прекрасно, перейдем к сделке. Как это у вас делается? – достаю папку с документами и откидываю сумку на соседний стул.
– Принято говорить на английском, – оповещает араб, поправляя свои очки.
– Он