Арденнская операция. Последняя авантюра Гитлера. Энтони Бивор
для обеспечения правопорядка, но, поскольку некоторые подразделения уже начали выдвигаться, он предположил, что, возможно, американцы смогут впечатлить французов «демонстрацией силы» {6}, чтобы успокоить: немцы не вернутся. Почему бы не провести целую дивизию, а то и две через Париж по пути на фронт? Эйзенхауэр, сочтя слегка забавным, что де Голль должен просить американские войска «упрочить его положение» {7}, обернулся к Брэдли и спросил его мнение. Брэдли ответил, что это вполне возможно организовать в ближайшие два дня, и Эйзенхауэр предложил де Голлю принять парад в сопровождении генерала Брэдли. Сам он предпочел остаться в стороне.
По возвращении в Шартр Эйзенхауэр пригласил генерала Бернарда Монтгомери присоединиться к де Голлю и Брэдли на параде, но тот ехать в Париж отказался. Эта маленькая, но важная деталь не помешала некоторым британским газетам обвинить американцев в попытках присвоить себе всю славу. А между тем отношения союзников серьезно страдали от навязчивого желания Флит-стрит[1] видеть почти в каждом решении Верховного командования неуважение к Монтгомери и тем самым к британцам в целом. Это отражало гораздо более широко распространенное возмущение тем, что Британия оказалась в стороне: командуют теперь парадом американцы, а потом объявят себя победителями. Представитель Эйзенхауэра в Британии, главный маршал авиации сэр Артур Теддер, был встревожен подобными публикациями в английской прессе: «Из того, что я слышал в Главном командовании союзных сил, я не могу не опасаться, что происходящее чревато серьезным расколом среди союзников» {8}.
На следующий вечер 28-я пехотная дивизия, которой командовал генерал-майор Норман Кота, под проливным дождем выдвинулась из Версаля в Париж {9}. Не прошло и двух недель, как Кота по прозвищу Голландец, проявивший необычайную храбрость и лидерские качества на «Омахе-Бич», принял командование, когда его предшественника убил немецкий снайпер. Затянувшиеся на весь июнь и июль бои среди нормандских шпалер были жестокими и кровавыми, но в начале августа 3-я армия, которую возглавлял генерал Джордж Паттон, совершила прорыв, вселив оптимизм в войска, наступавшие на Сену и сам Париж.
В Булонском лесу устроили душевые, чтобы бойцы генерал-майора Кота могли отскрести себя от грязи перед парадом. Утром следующего дня, 29 августа, дивизия двинулась по авеню Фош к Триумфальной арке, а оттуда – вдоль Елисейских Полей. Пехота в касках, с винтовками на плече, блистая штыками, маршировала в полном боевом строю, и полноводная река цвета хаки, шеренга за шеренгой, по двадцать четыре человека в ряд, текла по широкому проспекту. На плече у каждого солдата была эмблема дивизии – красный «замковый камень». Немцы за форму прозвали его «кровавым ведром».
Французы были поражены – и неформальным видом американской униформы, и показавшимся им бесконечным потоком американских машин. Une armée de mécanos
Ibid.
До середины 1980-х годов на Флит-стрит в центре Лондона находились редакции ведущих британских газет; ее название используется как символ британской прессы. –