Право первого. Лали Та
– Зейн, – произношу я, как можно более уверенно и спокойно, – ты должен понимать, что я не подхожу на эту роль.
– Не болтай, – распоряжается он, стягивая с себя тяжелую кольчугу и рубаху, пропитанную его потом и чужой кровью. Он отбрасывает их на пол, и мне открывается его мощная смуглая грудь, вся сплошь покрытая шрамами. Она тяжело вздымается от его дыхания, заставляя сокращаться мышцы.
Мое дыхание тоже учащается, колени немного слабеют, и становится отвратительно стыдно. Животный, мать его инстинкт, на огромную мужскую особь. Как примитивно.
– Раздевайся, – вновь командует он. Не двигаюсь с места, и его карие глаза, обрамленные густыми ресницами, сужаются. – Не заставляй меня делать тебе больно.
– Так не делай, – шепчу я, обхватывая себя руками за оголенные плечи.
Мне бы какое-нибудь более закрытое платье, а то нынешнее только усугубляет дело, услужливо предоставляя ему роскошный вид на мою грудь.
На мгновение в его глазах мелькает сомнение, но он тут же мотает головой, прогоняя его от себя:
– Самсара, – он сокращает расстояние между нами, – ты знаешь правила.
– Я думала!…
– Плевать, что ты думала, – рычит он, хватая меня за локоть, и подтягивая к себе. В нос тут же ударяет запах его разгоряченного тела, а через кожу под ладонью бьется его каменное сердце. Зейн наклоняет и шумно вдыхает воздух возле моей шеи, вызывая мурашки по телу. – Все кончится быстро, – хрипит он, и это приводит меня в чувство.
Я выворачиваюсь, бросаясь к спасительной двери. Зейн рычит сзади, и я слышу его тяжелые шаги, говорящие о том, что варвар не оставит меня в покое. На мое счастье, она оказывается незапертой, я ныряю внутрь, захлопывая дверь прямо перед его носом.
– Самсара! – орет он, долбя огромными кулаками дерево. – Открой по-хорошему!
– Пошел ты! – выкрикиваю я, вызывая новый приступ его ярости.
Отходя задом от двери, я натыкаюсь на какую-то поверхность и слышу шум падающих тяжелых предметов. Оборачиваюсь, понимая, что оказалась в комнате, где хранятся его личные доспехи и оружие.
За дверью как-то подозрительно тихо, и я примолкаю, соображая, что же делать дальше.
Окон здесь нет, а значит…
Внезапно дверь сотрясают такие мощные удары, что я невольно взвизгиваю. Сквозь разрушенное дерево я вижу злость на лице Зейна, крушащего дверь огромным мечом.
– Это тебя не спасет, – рычит он, отбрасывая оружие, и разламывая остатки двери уже голыми руками.
Его силища пугает меня, и я прячусь за стол, который Зейн просто переворачивает, надвигаясь на меня неотвратимо, как чертова судьба.
Я вновь кричу, когда он удовлетворенно и зло сжимает меня в своих бугрящихся мышцами руках.
– Я возьму тебя сегодня, хочешь ты этого или нет. – Платье без бретелек съехало чуть вниз от этой борьбы, и Зейн метнул взгляд вниз, жадно впиваясь глазами в верхние контуры сосков. Потом он накрыл меня своим телом, вжимая в стену, а правая рука легла на грудь, высвобождая ее из плена красной ткани.
Я выдыхаю от этого незнакомого прикосновения, закидывая голову вверх, и Зейн накрывает грудь своим горячим влажным ртом, начиная ласкать сосок языком.
– Нет! Остановись! – хриплю я, чувствуя как предательски дрожит тело в его мощных руках, стянувших меня стальными жгутами.
Он никак не реагирует, перемещаясь на другую грудь, трясущимися пальцами, срывая с меня платье. Прекрасное творение оседает на пол ненужной тряпкой, оставляя меня перед ним в одних трусах и чулках. Белое белье, надетое для другого мужчины.
– Было бы намного проще, если бы ты сразу сделала, как я сказал, – хрипит он, распрямляясь. Я слышу, как он возится со шнуровкой на кожаных брюках, и ужас сковывает тело. Я бросаюсь прочь, но он хватает меня поперек тела, таща за собой обратно в спальню.
– Пусти меня! Животное! Чертов зверь!
Зейн тяжело дышит, бросая меня животом вниз на кровать. Ложась сверху, он накручивает мои волосы на кулак, выгибая себе навстречу:
– Это произойдет, Самсара. Ты знала на что идешь, не стоит сейчас дразнить меня и играть в невинность.
– Я не играю… – тихо произношу я, чувствуя, как он поудобнее пристраивается сзади. – Нет! Смотри мне в глаза, сволочь!
– Как скажешь.
Устыдить его не получится.
Да вообще все, что сейчас происходит, для него – более чем нормально.
Зейн переворачивает меня к себе одним движением, и я оказываюсь к нему лицом к лицу. То, что я вижу, пугает еще больше: глаза потемнели и прикрыты от возбуждения, лихорадочное дыхание на пересохших губах, дрожь в пальцах, когда он обводит ими ореолы моих сосков.
– Так даже лучше, – в полубреду шепчет он, накрывая мои губы своими. Его язык врывается в мой рот, начиная ласкать, а пальцы ложатся между ног, немного отодвигая белье и погружаясь внутрь.
Я издаю стон ему в губы, начиная двигать бедрами. Хочется,