Лабрадор Трисон путешествует по свету. Михаил Самарский
говорил, что и лето у вас холодное, – возразила Чанга.
– Если сравнивать с вашим, то, наверное, да, холодное. Но мясо мы едим не из-за этого.
– А из-за чего же ещё? – удивилась моя новая знакомая.
– Организм требует, – ответил я, и сам задумался: а почему мы должны есть мясо? Как-то раньше не приходило в голову. Хотя я всю жизнь в основном питаюсь сухим кормом, но в его состав ведь входит мясо. С другой стороны, кто проверял? Ой, что-то я совсем запутался.
– Да ладно тебе, – настаивала моя подружка, – на, ешь!
Попробовал я бананчик… Жевал-жевал, еле проглотил. Нет, лучше умереть, чем эту гадость есть. Ну что же, это я совсем в травоядное животное превращаюсь? А тут ещё добродетель сидит, вопросы задаёт:
– Не нравится? Может, кокос попробуешь?
– Чанга, миленькая, – взмолился я. – Не могу я это есть, понимаешь?
– Не понимаю, – замотала головой обезьяна. – У нас тут на острове все это едят. И ты привыкнешь. Не переживай.
Я ничего не ответил, только тяжело вздохнул.
– Ладно, – говорит моя подруга, – пошли я тебе кое-что покажу.
Мы отправились за посёлок.
– Видишь, кисточки из травы торчат? – спросила Чанга.
– Вижу.
– Знаешь, что это такое?
– Не-а…
Я не сразу сообразил, что это такое. Но в конце концов разобрался. Это была крупная саранча.
– Радуйся, – предложила обезьяна, – ходи себе по полю да хрумкай. Вот тебе и будет мясо.
«Радуйся!» Надо же такое придумать? Я брезгливо поморщился. Да что там поморщился – меня всего передёрнуло. Когда-то я по телевизору видел, что есть такие места, где даже люди едят саранчу. Только вот как её живую-то есть? Я ведь домашняя собака. Не дикий волк, который запросто может в лесу живого зайца задрать и проглотить его, как устрицу. Сплошные ужасы. И всё же пару насекомых я попробовал: голод не тётка. Знаете, как неприятно они хрустят на зубах? Чуть было не поперхнулся. Удовольствия никакого не получил. Мне стало так дурно, и даже показалось, что они у меня в животе прыгают. Боже мой, ну за что мне такое наказание? И тут слышу, моя Игис меня зовёт:
– Уача, Уача! Берим ду? Арай брим.
– Это она тебя Уачем называет? – удивилась Чанга.
– Да, – кивнул я. – А что это означает? – Я напрягся, ожидая подвоха.
– На местном языке это слово означает «король»! – сказала Чанга. – А чего это она вдруг королём тебя называет?
– Ух ты! – удивился я, а про себя подумал: «Пронесло! Завидуешь, обезьяна? Наверное, тоже мечтаешь, чтобы тебя Кинг-Конгом называли?»
– Странно! – наморщила лоб Чанга.
– А что она сейчас говорит мне? – спросил я.
– «Где ты? Иди ко мне!» – пояснила моя мохнатая подруга и добавила: – Зовёт тебя. Иди, король.
– Ладно, спасибо, Чанга, пойду. Может, чем собачьим накормят. Вчера на ужин подавали рыбу.
– Я такую гадость не ем, – брезгливо скривилась обезьяна.
– Ну, дорогая, – фыркнул я, – каждому своё!
Ошибся я. Рыбы на завтрак мне не дали, зато налили молока и накрошили в миску хлеба. Тоже неплохо. Во всяком случае,