Великая актриса. Роман о Саре Бернар. К. У. Гортнер
остановился, и Жюли объявила:
– Это улица Прованс.
Как будто название улицы что-то для меня значило! Все тело ныло от долгих часов сидения в экипаже, и я была голодна как волк, потому что в последние дни ела гораздо меньше, чем раньше. Покинув карету, мы оказались перед покрытым копотью, высоким и узким зданием, неотличимым от соседних.
Потом из дверей выпорхнула миловидная молодая женщина, поразительно похожая на Жюли:
– Сара, деточка моя!
Незнакомка поцеловала меня в щеки, от нее сильно пахнуло розовым маслом, так что я даже закашлялась. У нее были яркие глаза, чуть более темные, чем голубые глаза Жюли, и скрученные в узел на затылке золотисто-рыжие волосы. Как у меня. Наверное, это какая-то родственница, решила я, а женщина тихо пробормотала:
– О моя девочка. Ты, похоже, не помнишь меня?
За нашими спинами Жюли отдавала приказания вознице, чтобы тот выгружал багаж. Забирать меня она приехала с двумя среднего размера сундуками. И зачем ей столько вещей?
– Розина, не будь дурой, – бросила через плечо Жюли. – Она была младенцем, когда в последний раз видела тебя.
– Да, конечно. Сара, моя дорогая, я тетя Розина. Твоя мама – моя старшая сестра. – Она улыбнулась, взяла мою руку в теплую ладонь и повела в дом, а я закусила губу, чтобы подавить новый приступ слез; хорошего отношения к себе я ни от кого не ждала. – Добро пожаловать в Париж! – провозгласила Розина, и я прильнула к ней.
Может быть, жить здесь окажется не так уж плохо.
Глава 2
Весь следующий год был посвящен учебе.
Розина взялась за меня. Благодаря ей я узнала о своем происхождении.
Моя мать и ее две сестры родились в Нидерландах в еврейской семье, но покинули эту страну, как только достигли подходящего возраста. Старшая из трех девушек, Генриетта, вышла замуж за торговца тканями из Арьежа и обзавелась собственной семьей, а Розина и моя мать некоторое время путешествовали, пока не осели в Париже. Чем они занимались, чтобы заработать на жизнь, осталось для меня загадкой, как и вопрос о нашем духовном наследии. Жюли не следовала никаким предписаниям веры; при входе в дом не висела мезуза, в квартире не было ни одной вещи, напоминавшей о соблюдении ритуалов иудаизма. Так как няня растила меня католичкой, я пришла к выводу, что религиозная принадлежность моей матери не имеет особого значения.
Вскоре Розина взялась за мое образование. Я научилась произносить по буквам свое имя, повторяла алфавит, писала буквы, пока у меня не сводило пальцы и строчки не начинали расплываться перед глазами. Я жаждала знаний, с жадностью поглощала их. Слова меня завораживали. А еще они давали доступ в новый мир, где истории о Царевне Лебеди и Принце-Лягушке, о живущих в пещерах ведьмах и летающих каретах, сделанных из тыквы, облегчали заведенный Жюли строгий порядок, который должны были соблюдать все обитатели квартиры.
День, когда все в моей жизни изменилось, начался как обычно.
Вечер накануне прошел скучно. Жюли развлекала