Вавилонские книги. Книга 3. Король отверженных. Джосайя Бэнкрофт
взглядом, положив руку на рукоять меча.
Истерзанный и раздосадованный тем, что его мелкий триумф испорчен, Сенлин решил помучить стражника боскопской разновидностью светской беседы.
– Прошлой ночью мне приснился сон, в котором меня превратили в бутерброд. – Бровь привратника поползла вверх. – У меня было отчетливое впечатление, что я очень вкусный, но я не знаю, каким был бутербродом. Может быть, с соленым огурцом?
Охранник испустил долгий, судорожный вздох.
Красивый молодой человек с торчащей светлой бородой рысцой спустился по лестнице. На нем был длинный сюртук, который подчеркивал широкие плечи и узкую талию, а пуговиц имел больше, чем могло понадобиться. Лицо герцога излучало жизненную силу. Он сверкнул безупречными зубами и протянул руку:
– Так вы и есть Сирил? Вильгельм Пелл. Но, пожалуйста, зовите меня Вил.
После ледяного приема привратников Сенлина удивила теплота герцога. Он посмотрел в серовато-зеленые глаза мужчины и понял, почему Мария ему доверилась. Он излучал некое подобие дружеской искренности.
– Рад познакомиться, ваша светлость, – поклонился Сенлин.
– Обойдемся без церемоний, Сирил. По моему опыту, больше всего полагаются на свои титулы люди, которые ничего не сделали, чтобы их заслужить. Я питаю отвращение к людям, чьим величайшим достижением было появление на свет.
– Конечно, ваша светлость! – сказал Сенлин и, решив, что сейчас самое подходящее время для демонстрации боскопской неуклюжести, добавил: – А если говорить о вещах неприятного свойства, то у меня, кажется, образовалась дыра в носке. Разве это не самое мерзкое ощущение – соприкосновение влажной человеческой кожи и голой обувной? Все равно что наступить на жабу. – Сенлин нервно хихикнул, но засмеялся он в одиночестве.
– Да, – ответил герцог медленно и рассеянно, как человек, переосмысливающий первое впечатление. – Ну что ж, давайте уведем вас из коридора. – Он похлопал Сенлина по руке. – Я покажу вам клуб.
Когда Сенлин учился в университете, один выдающийся преподаватель словесности пригласил его выпить в джентльменском клубе «Лиса и погоня». Клуб, старый, перестроенный особняк, стоял на холме с видом на кампус – место выбрали для того, чтобы первокурсники могли смотреть на него снизу вверх и восхищаться. Преподаватель оказал ему честь, потому что хотел обсудить сочинение Сенлина о влиянии морских баллад на поэтический канон. Седовласый профессор желал отредактировать эссе для публикации. Сенлин почувствовал себя более чем польщенным вниманием преподавателя и джин-пуншем, который ему вручили в дверях. Но триумф оказался недолгим. Вскоре стало ясно, что профессор намеревался присвоить авторство, а Сенлин получил бы компенсацию в великой непередаваемой и невозмещаемой валюте, популярной среди ученого люда, – благодарности.
И все же, несмотря на кожаную обивку и джин-пунш, джентльменский клуб «Лиса и погоня» был немногим лучше