Вавилонские книги. Книга 3. Король отверженных. Джосайя Бэнкрофт
трогательна, но, в самом деле, какое это имеет значение? Ты ведь не передумал, правда? – спросил герцог, и Сенлин заметил перемену в его поведении – взгляд потемнел, спина округлилась, как у кошки, загнанной в угол.
– Наверное, мне просто не хочется думать, что я приложил руку к тому, чтобы заставить ее что-то сделать…
Герцог схватил Сенлина за предплечье, лежавшее на стойке бара. Сенлин инстинктивно попытался отстраниться, но герцог дернул его, притягивая ближе.
– Некоторые друзья называют меня дураком за то, что я веду дела с боскопом. Они говорят, у тебя нет твердости духа, чтобы видеть все насквозь. Говорят, есть разница между подсчетом денег и их получением. Но я сказал им… – Герцог приблизил свое лицо к лицу Сенлина, казалось, они даже задышали в унисон. – «Нет, нет, нет – Сирил совсем другой, – сказал я. – У Сирила есть настоящие амбиции. У него ви́дение магната, наместника, пелфийца. Он не из тех глупых болванов, которые прячутся за угрызениями совести, потому что слишком боятся сделать необходимое, слишком боятся взять желаемое». – Герцог стиснул руку Сенлина так, что кости хрустнули. – Ну что ж, Сирил, ты получил то, что хотел. А теперь радуйся.
Откровение пришло, как гильотина: нагрянула сбивающая с толку боль, растерзанные мысли понеслись куда попало, свет померк и смысл исчез.
Он совершил ужасную ошибку.
В своем стремлении подчиниться желаниям Марии, в своей решимости признать и объяснить собственные промахи он не сумел увидеть герцога таким, каким тот был на самом деле. Было много признаков того, что характер этого человека продиктован антипатией, привилегированным положением и той неуверенностью, с которой похвалы сами по себе не справляются, – неуверенностью, требующей компенсации в виде чужих страданий. Презрение Вильгельма к учебным заведениям и образованным людям; его терпимость к жестокости и равнодушие к несправедливости; его привычка издеваться и глумиться над всеми, даже над друзьями, – все это были отличительные черты хулигана.
Сенлин думал, что Мария отвергла его ради собственных интересов, но нет – она приказала бывшему мужу убраться как можно дальше, чтобы защитить его от герцога. Потому что знала, каков Вильгельм: он зверь. И Сенлин позволил себя очаровать. Его сердце болезненно сжалось при мысли о том, каким образом герцог заставил ее передумать.
Вил отпустил руку Сенлина и с довольным вздохом откинулся на спинку кресла. Поправил цветок на лацкане пиджака. Его очаровательная улыбка снова расцвела.
– У меня для тебя сюрприз.
Сенлин почти не слышал его, да и не обращал особого внимания на голоса вокруг, которые становились все громче, и на суматоху позади, где двигались стулья и столы. Он был слишком занят, обдумывая, как помочь Марии сбежать. Он подождет, пока «Авангард» пришвартуется, а потом придумает предлог, чтобы отправить Марию в порт без сопровождения. Он скажет герцогу, что свежий воздух хорош для поддержания голоса, что солнечный свет улучшает диапазон, что птицы в небе – лучшие учителя пения из всех, и…
Внезапный