Казаки. Осознание себя. Казачий Народ. Александр Дзиковицкий
состава часть людей, то включали в него целыми группами инородные по происхождению слои населения. Действительно, а чего было церемониться, если это не отдельная народность, а лишь собравшаяся по профессиональному признаку группировка?
И действительно: на следующий год после выхода книги в свет пришло очередное распоряжение правительства, выдержанное в том же духе: казаков отныне указано считать даже не «военно-служилым народом», как раньше, а «военным сословием». В 1835 году было упразднено и старое географическое название «Земля Донских Казаков», а вместо него введено административное наименование «Земля Войска Донского».
Опасный своим свободолюбием казачий народ самодержавие старалось расколоть, одних определяя в крестьяне, других в дворяне, третьих в купцы, а четвёртых отнеся к служивому казачеству. А заодно подмешивали «послушной крови» из разных приписных казаков и набирая в них кого попало. Политика ассимиляции дала гнилые всходы и породила такую сумятицу в умах, что до сих пор никак с этим не разберутся. (С. А. Рубцов).
С 1835 года учебники российской истории на вопрос о казаках отвечали однозначно – сословие из русских беглецов. Но енисейский губернатор Степанов в своей книге «Описание», не сумев подобрать определения к не устоявшемуся пока новому толкованию слова «казак», назвал казачий народ невнятным термином «пособие».
Николай I в 1837 году увидел результаты своей политики разэтнизации. Возвращаясь с Кавказа, император устроил в Новочеркасске строевой смотр «казачьим частям» и, будучи завзятым «фрунтовиком», был возмущён: «Я ожидал увидеть 22 полка казаков, а увидел 22 полка мужиков! Никто не имеет понятия о фронте. А лошади!.. Это не казачьи лошади, а мужичьи!». Но от политики растворения казачества Николай I всё равно не отказался. Лишить казаков самобытности для него представлялось более важным, чем что-либо другое.
И слава Богу, что эти планы императора всё-таки потерпели неудачу. Казаки, несмотря на то, что при российских монархах были усиленно преобразовываемы из народа в сословие военных слуг, всё же сохранили в себе определённую критичность и оппозиционность к власти, сохранили себя. Об этом, в частности, свидетельствует казак И. Родионов, написавший в 1914 году работу «Тихий Дон», в которой говорилось: «Политику правительства относительно Дона за последние 50—60 лет нельзя признать целесообразной и сколько-нибудь справедливой».
Казачий Народ сумел «переварить» в себе все иноэтнические вливания и вкрапления, пронеся через века свой духовно-культурный и, как ни удивительно, даже этнический генотип. Ведь не зря же жители Центральной России, впервые увидевшие казаков в 1905 году, когда последних послали сюда для наведения порядка, единодушно отмечали их какой-то «дикий, нездешний вид»!
И ещё одно свидетельство современника: «На фоне этнической дряблости и связанной с этим этнополитической