Темная сторона города (сборник). Владимир Аренев
А она возьми, да и сболтни кому не надо… Их обоих расстреляли – и Лепского, и Гиршовича. Эту мастерскую потом какая-то артель заняла, а племянник Лепского начал за нее судиться. И не отсудил. Лепские всегда были сутяжники, но все дела проигрывали.
– Людям не нужны такие истории, – Янек стер штукатурку с бровей, – людям нужны истории с хорошим концом. И чтобы давно. Им кажется, что все было иначе. Подвиги всякие. Было где развернуться. Показать себя. А в настоящей истории ведь нет никакой романтики. Одна тоска. Грязь и кровь. А мне надо, чтобы посетители чувствовали себя уютно. Только не было тут никакой мастерской Лепского, а были склады купца Попудова. Мой дед его консультировал в деле о поджоге с целью незаконного получения страховой компенсации. Так возьметесь?
– Полагаю, да, – сдержанно согласилась Ивана, – я вам на днях эскизы принесу и примерную смету. То есть, исходя из недорогих, но практичных материалов… Сколько у вас девушек будет?
– Это ж кофейня. Не ресторация. Я так думаю, одна за кассой, одна за стойкой, три в зале… Еще одна на подхвате… посудомойку не видно… Шесть получается, может, там, взаимозаменяемые детали, фартучки… с оборочками. Чепцы. Как у той, как вы сказали?
– Шоколадница. Кисти Лиотара, – повторила Ивана с достоинством.
– Да, вот как у нее. А там сзади нельзя сделать попышнее?
– Турнюр? В принципе, можно… но тогда вам придется слишком часто обучать новых девушек. И, кстати, такой деликатный вопрос…
Ивана всегда стеснялась говорить про деньги, потому что ей казалось, что это разрушает ее имидж тонкой и культурной женщины. Хотя работа тонкая, серьезная работа, и времени требует, и эстетического чутья, и понимания материалов.
– Какой же это деликатный? – удивился Янек. – Это сущностный, можно сказать, вопрос…
Гонорар Янек предложил весьма скромный, хотя и в пределах допустимого, из чего Ивана заключила, что с такой прижимистостью он, пожалуй, не прогорит. Но торговаться она не стала, удовлетворившись тем, что аванс получит сразу по предоставлении сметы.
Девушки на углу уже не было, наверное, замерзла и убежала. К вечеру и правда сделалось холоднее, и туристы, галдевшие подле Собора и под часами на ратушной площади, рассыпались по кофейням и ресторациям. Булыжник мостовых подернулся тонким нежным ледком, словно бы жировой пленочкой, и Ивана осторожно перебирала аккуратными своими ботиночками, боясь поскользнуться.
Дверь в комнату Анастасии была приоткрыта. Ивана нахмурилась, поскольку привычки оставлять двери распахнутыми, даже дома, за ней не водилось. Хотя кто ж такое помнит, иногда с полдороги возвращаешься, чтобы проверить, заперла ли входную дверь, а ведь это гораздо серьезней, чем просто забыть, затворена ли дверь в комнату жилички…
И все же в комнату жилички Ивана заглянула осторожно, на цыпочках… Чудовищный беспорядок как был, так и остался. Впрочем, может, дверь в комнату отворилась просто от сквозняка?
Несколько успокоившись,