Сочинения. 1984. Скотный двор. Воспоминания о войне в Испании. Иллюстрированное издание. Джордж Оруэлл
оказалась перевернутой вверх ногами относительно телеэкрана.
Он положил блокнот на колено и отодвинулся на стуле так, чтобы быть как можно дальше от телеэкрана. Сохранять выражение лица было несложно, и даже дыхание можно было контролировать, если хорошенько постараться, но вы не можете контролировать биение своего сердца, а телеэкран был достаточно чувствительным прибором, чтобы уловить его ритм. Он просидел так минут десять, как ему показалось, и все это время его мучил страх, что какая-нибудь случайность выдаст его, например, внезапный сквозняк, который сдует этот листок с его стола. Затем, не разворачивая листок снова, он бросил газетную фотографию в дыру памяти вместе с другой макулатурой. Скорее всего, уже через минуту она превратилась в горстку пепла.
Это случилось десять или одиннадцать лет назад. Сегодня он, наверное, сохранил бы этот клочок бумаги. Странно, но факт, что он держал тогда в руках ту фотографию, казался ему значимым даже сейчас, несмотря на то, что и сама фотография, и событие, которое она зафиксировала, были всего лишь воспоминаниями. Но значило ли это, что Партия уже не так хорошо контролировала прошлое, раз в его руки попало доказательство события, которое действительно произошло (пусть даже это доказательство уже уничтожено)?
Но сегодня, если предположить, что ту фотографию можно каким-то образом воскресить из пепла, она может уже даже не быть доказательством. В то время, когда он сделал свое открытие, Океания уже не вела войну с Евразией, и должно быть, трое мертвецов предали свою страну уже в интересах Остазии. С тех пор ситуация несколько раз менялась. Скорее всего, признания неоднократно переписывались до тех пор, пока исходные факты и даты полностью не утратили своего значения. Прошлое постоянно менялось. И самым ужасным было то, что он не мог понять, зачем нужен весь этот тотальный обман. Непосредственные преимущества фальсификации прошлого были очевидны, но конечный мотив оставался непонятным. Он снова взял перо и написал:
«Я понимаю КАК, но я не понимаю ЗАЧЕМ».
Сколько же раз он задавался вопросом, не был ли он сумасшедшим. Возможно, сумасшедших было просто меньшинство. Когда-то признаком безумства была вера в то, что Земля вращается вокруг Солнца. Сегодня это была вера в то, прошлое нельзя изменить. Если он один в это верит, то значит ли это, что он сумасшедший? Но мысль о том, что он мог быть сумасшедшим, не очень его беспокоила, больше его ужасала мысль о том, что он мог ошибаться.
Он взял детский учебник по истории и посмотрел на портрет Большого Брата, который был изображен на обложке. Гипнотические глаза смотрели на него. Было такое чувство, будто на вас давит какая-то чудовищная сила, она проникает вовнутрь вашего черепа, сжимает ваш мозг, запугивает вас до такой степени, что вы готовы отказаться от ваших убеждений и не доверять вашим собственным ощущениям. В конце концов, если Партия утверждает, что два плюс два равно пять, вы должны этому верить. Рано или поздно они неизбежно