Атеизм прикованный. Игорь Гулин

      Советская власть не любила религию. Об этом написано очень много. Есть множество текстов о том, как государство преследовало веру: закрывало храмы, сажало и расстреливало верующих и священнослужителей, инициировало против них разоблачительные кампании в печати и искусстве. Есть несколько важных книг о том, что отношения эти были сложнее, чем просто ненависть,– о парадоксальной преемственности коммунистической идеологии по отношению к религии. Главные из них: «Обличать и лицемерить» Олега Хархордина (описывающая техники воспитания новой советской личности как скрытое возрождение христианских практик покаяния) и «Дом правительства» Юрия Слезкина (представляющая большевиков как милленаристскую секту). У всех этих исследований есть слепое пятно – вопрос о том, что именно советская идеология предлагала взамен религии. В книге американского историка Виктории Смолкин советский атеизм впервые становится объектом пристального внимания.

      В отличие от атеизма западных интеллектуалов, атеизм советский не был просто отрицанием Бога, критикой религиозного мировоззрения. Он был идеологией. Как и у всей системы марксизма-ленинизма, у него были сложно устроенный идеологический аппарат («Союз воинствующих безбожников», общество «Знание», Институт научного атеизма) и собственные печатные органы (от «Безбожника у станка» до «Науки и религии»). Помимо того, у него была своя динамика.

      Классический марксизм считал религию частью системы угнетения – требующей подчинения и обещающей иллюзорное счастье в иной жизни вместо недоступного счастья в этой. Соответственно в процессе строительства коммунизма религия должна была отмереть сама собой – особенно если лишить ее политического влияния. В ленинский и раннесталинский периоды отношения государства и религии строились, с одной стороны, на секуляризации, отделении церкви от государства, с другой – на антиклерикальной борьбе. Церковь считалась могущественной реакционной силой, и ее необходимо было нейтрализовать. Так возник «воинствующий атеизм» – стратегия, разоблачавшая в церковниках и их адептах скрытых контрреволюционеров и закоснелых противников всего нового, подавлявшая их пропагандой и прямым насилием. К 40-м годам дело, по сути, было сделано. Религия перестала быть политической силой и даже могла оказаться полезным политическим инструментом: в годы войны Сталин заключил союз с православной церковью, и атеизм превратился в маргинальное явление вплоть до хрущевского времени.