Modus moriendi. Католическое сопротивление в Чехословакии, 1968-1989 гг.. Елена Глушко
и приговоренный к 17 годам заключения124, Франтишека Томашека отпустили на свободу, так как «он был просто готов идти на компромиссы»125.
Томашек был единственным чешским епископом, который принял участие во всех заседаниях Второго Ватиканского собора. За вклад в развитие экуменизма делегация Русской православной церкви, наблюдавшая за ходом Собора, уделила ему памятную медаль.
Очевидно, коммунистические власти ожидали, что новый пражский епископ станет их верным помощником. Действительно, он, по-видимому, долгое время оправдывал их ожидания. Так, в «Заявлении», опубликованном в газете «Руде право» 23 января 1977 г., от «Хартии» дистанцировались и католические иерархи Чехословакии, включая Ф. Томашека, который к тому моменту уже стал кардиналом126. Это, разумеется, вызвало разочарование граждански ориентированных католиков. Ф. Томашека навестила католическая активистка Мария Рут Крижкова, а о. Йозеф Звержина вступил с кардиналом в переписку, объявив, что, в его понимании, архиепископ, подписав такой текст, изменил своему пастырскому долгу: «Отче епископ, я не знаю, был ли вам предложен готовый текст „Заявления ординариев ЧСР“, которое Вы подписали, или это действительно творчество ординариев. Однако и то и другое очень плохо – и я вынужден вам возражать. 1. „Мы спокойно защищаем свое место в этом обществе, и нам не нужно никаких внешних стимулов. Мы знаем свою сословную ответственность перед Богом и людьми“. Я не осмеливаюсь говорить от имени Бога во имя народа Божьего, а только во имя правды. Я боюсь, что вы не защищаете свое место, но что вы во всем уступили и выступаете перед общественностью лишь тогда, когда этого требует государственная пропаганда. ЭТО злоупотребление церковью и религией!.. 2. Вы очень четко, решительно и принципиально заявляете, что вы не подписывали „Хартию“. Тогда почему вы осуждаете людей, которые „алчут и жаждут правды“, „блаженные, гонимые за справедливость“? „Хартия“ говорит о правах человека и гражданина и о религиозной свободе – то есть о том, о чем вы должны были говорить прежде всего… Вы часто говорите о любви, но любовь – это душа справедливости… Некоторое время назад я писал о болезнях церкви у нас президенту Гусаку. Я не получил ответа. Теперь я был морально вынужден, без всяких внешних воздействий, сознавая свою личную и сословную ответственность за права человека и церкви, подписать „Хартию-77“… Знайте, что я и мои друзья несем вместе с Вами бремя жаркого дня»127. Также к Томашеку в конце января – начале февраля 1977 г. обратились с меморандумом монашеские ордена128 и призвали кардинала перестать умалчивать о плачевной ситуации монашеских общин. Все это возымело действие, и Томашек, начиная с 1978 г., стал принимать у себя новоназначенных спикеров «Хартии»: «Символическая встреча, которая имела позитивные последствия и способствовала изменению мышления с обеих сторон»129.
Более
Křesťané a Charta 77: Výběr dokumentů a textů. – Köln: Index, München: Opus bonum, 1980. – S. 107.
Ibid. S. 104—107.
Ibid. S. 282—287.
Zradené proroctvo: Československá podzemná církev medzi Vatikánom a komunizmom / Ed. E Koller, H. Küng, P. Križan. – Prešov: Vydavateľstvo Michala Vaška, 2011. – S. 154