Рыжая ведьма и Мальчик-шаман. Михаил Панферов
удивилась девочка и вдруг вспомнила: бабушка всегда слушала на патефоне одну и ту же песню, причем делала это, закрывшись в комнате на крючок.
– Он и еще кое-что.
«Что», – хотела спросить Темакуити, но вздрогнула, услышав тот самый тихий гудящий звук из сна. За окном стало медленно темнеть и запахло странными духами-лекарством. Девочка моргнула пару раз, но это не помогло:
– Бабушка!
– Не волнуйся, – спокойно ответила Читцин. Вытащила из ящика под столешницей большой квадратный конверт серой бумаги с круглым вырезом посередине. В вырезе виднелась зеленая этикетка с золотой собакой, которая сидела перед раструбом граммофона. «Дружба» (танго, муз. Т. Тлапицаля) – прочла Темакуити под эмблемой.
Бабушка бережно достала пластинку из конверта. Поставила черный диск на патефон и взялась за ручку, которая тихонько защелкала при каждом повороте. Тронула какой-то рычажок, – пластинка завертелась, – и опустила на нее круглую мембрану с иглой. Сквозь треск и шипение ударили первые резкие аккорды. Трудно было понять, какие звучат инструменты, но именно это и наполняло песню такой таинственной силой, делая ее похожей на шаманское заклинание. И вот вступил голос. Гулкий, будто женщина с пластинки пела в большую кастрюлю, но очень нежный, переливчатый как звон колокольчиков. Темакуити пришлось сильно постараться, чтобы разобрать слова:
Как цветок душистый, как перо кецаля
трепетна ты, дружба радостных сердец!
Опереньем цапли вплетена ты в праздник.
Наша песня – птица, птица-бубенец.
К дальнему жилищу золотого солнца
Тянутся от века песня и цветок.
Мы идем с тобою по земле беспечно
Будто всем дорогам не отмерен срок.
Почему недолго мы живем на свете
И обитель тайны покидает нас?
Разве после смерти уцелеет дружба?..
В мире ценно только то, что есть сейчас!3
– И все? – спросила девочка, когда последние ноты песни утонули в сплошном шипении. Хотя и сама уже поняла, что все кончилось. Солнце за окном светило ярко, как раньше, а из воздуха исчез тот приторный запах. – Он ушел?
– Да, но он вернется. И не раз. Привыкай.
– Бабуля, а почему… он так боится твоей пластинки?
– Много будешь знать, – плохо будешь спать: – сказала Читцин, и улыбка разгладила складочки вокруг ее губ.
Глава третья. Шрамы
Время бежит быстро. Только вчера Темакуити гоняла пластмассовым мечом глупого пупса-шамана, а сегодня уже отпраздновала свой четырнадцатый день рождения. Младшие классы школы остались позади. Попрощавшись с Иголкой – кошмаром своих первых школьных лет, Темакуити вздохнула с облегчением. Теперь уроки вели другие учителя – чаще всего мужчины. Они не наказывали, почти не кричали. Самым лучшим из них был господин Тлатемоуа, учитель
Здесь и далее переложения авторских и фольклорных поэтических текстов, созданных на языке науатль в XV—XVI в.-в.