Девять девяностых. Анна Матвеева
к полноте, из кармана торчит вечный пакет с сухариками. У Артема, как у Риты, – темно-рыжие волосы, Вася – белокурая бестия. Наверное, в отца пошел, мама у него совсем другая – тоненькая печальная девочка со стрижкой, которую в советские годы называли «Олимпиада». Вася уже давно был выше и шире своей мамы. И вот эта девочка, на вид лет двадцати, – Инна Ивановна – пришла однажды после уроков к Пал Тинычу и сказала:
– У меня давно созрел к вам разговор, Павел Константинович.
Она поймала его на выходе из класса. Мимо бежал еврейский атлет Голодец – полы под его ногами пружинили, как новенький матрас. Остановившись у окна, этот румяный юноша примостил ногу на подоконнике, послюнил палец и начал оттирать пятнышко на новых кедах – сразу было понятно, что они новые и что Голодец находится с ними в особенных, нежных отношениях.
Инна Ивановна тоже смотрела на Голодца, пока он не убежал наконец в столовую – там гремели ложки и командный голос Миши Карпова.
– Я не понимаю, что происходит с нашей школой, Павел Константинович, – сказала она, вновь четко выговаривая его отчество – ни одного звука не пропало. Пал Тиныч вдруг вспомнил, что Васина мама работает в банке – ей это подходило. Васиной маме легко можно было бы доверить крупную сумму.
– А что с ней происходит? – бодро переспросил он вслух, выигрывая время на группировку и подготовку. Речь могла пойти о самых невероятных вещах, потому что никогда не знаешь, что придет в голову родителям.
Из-за угла вышла, как месяц из тумана, мама двойняшек Крюковых. Она целыми днями бродила по школе, отлавливала учителей по одному и пытала их бесконечными расспросами. Ей страстно хотелось услышать про Дашу и Настю что-то хорошее – но, увы, хвалил их только физрук Махал Махалыч. Крюковы и вправду были спортивные, рослые и здоровые девицы – даже в святые дни эпидемии гриппа двойняшек привозили в школу, потому что они никогда и ничем не болели.
Крюкова посмотрела на Пал Тиныча, как голодная лиса на мышонка, и даже, кажется, облизнулась. К счастью, с ним была Инна Ивановна, а потому лиса неохотно свернула за угол. Месяц скрылся в тучах.
– Да много всего происходит! Вы разве не замечали? Программу по физике сократили. На русский всего три часа в неделю, на английский – пять. Расписание составлял кто-то нетрезвый – потому что в седьмом классе во вторник и в пятницу подряд три языка: немецкий, русский и английский. И все задания нужно делать на компьютере, и все они теперь называются проектами и презентациями.
– Ну не все, – осторожно вякнул Пал Тиныч. – Вот я, например…
– К вам у меня вопросов нет, – признала Инна Ивановна. – А вот информатика… Зачем вообще столько информатики? Дети должны создавать свои аккаунты, на уроках они сидят в интернете. Мой Вася и так там живет.
– Но вы же в банке работаете? – уточнил Пал Тиныч. – Вам, банкирам, обычно нравятся новые технологии.
Инна Ивановна посмотрела на него ошеломленно.
– А кто вам сказал про банк? Вася? Ой, ну вы