Инспектор Лосев. Аркадий Адамов
дня не выходили, – говорю я. – Когда шли на работу, магазины были еще закрыты. Кто же вам подарил коробочку конфет, Маргарита Павловна, которая в столе у вас лежит рядом с ключами от номеров? В буфетах и ресторане гостиницы таких конфет сегодня не было, мы проверили.
И тут, просто на глазах, снова проступили на ее шее красные пятна, напряглись сцепленные пальцы. Но тонкое лицо с морщинками около глаз и в уголках рта не дрогнуло, словно окаменело. Она плотно сжимает губы, на секунду задумывается и говорит:
– Не помню. Кто-то из жильцов. Конфеты ведь совсем недорогие.
– Конечно, – охотно соглашаюсь я. – Дорого внимание. Но хотелось бы знать, кто его проявил. Мы опросим жильцов, – и, помедлив, спрашиваю. – Что тогда?
– Тогда… кто-то другой.
О, я прекрасно вижу, какая борьба идет в ней. Положение-то ведь глупейшее. Ясно, что она не может не помнить, кто подарил конфеты. Запирательство только ухудшает дело, усиливает подозрения. Но, с другой стороны, назвать того человека тоже радости мало, я же понимаю.
– Ладно, Маргарита Павловна, – говорю я. – Подумайте. Может быть, вспомните. А пока вернемся к этой злополучной двери. Точнее, к тому, как ее открыли. Ключ-то ведь торчит сейчас в замке, если не ошибаюсь?
– Да… – еле слышно отвечает она, не поднимая глаз.
Я прошу Котова принести ключ и показываю его Маргарите Павловне.
– Этот самый?
– Да…
Ей уже все ясно, я же вижу. И пора все рассказать как есть, пора кончить эту глупую игру. Но она молчит. И тогда последнюю точку ставлю я сам. Мне это уже надоело, и потом впереди еще много работы, главной работы.
– Почему на этом ключе нет бирки с номером комнаты, Маргарита Павловна?
Она молча пожимает плечами.
– А потому, – резко говорю я, – что это запасной ключ. Тот ключ у вас украли. Не сами же вы его отдали? Так, я полагаю?
– Никому я ключ не отдавала, – неожиданно твердо произносит она и поднимает на меня глаза.
– А конфеты? – спрашиваю. – Насчет конфет вы ничего не вспомнили?
– Нет, – тем же тоном отвечает она. – Кто-то положил и ушел. Не помню, кто.
– Ну а кто мог украсть у вас ключ, вы не догадываетесь?
– Нет, не догадываюсь.
Она ничем не хочет помочь нам и, конечно, ничем не собирается ухудшить свое и без того плохое положение. Все это понятно.
Я заканчиваю протокол допроса, даю ей подписать каждую страницу и отпускаю.
Мы продолжаем работать. Допрашиваем вторую горничную, третью. Беседуем с жильцами на этаже. Возвращается Авдеенко. Он повидался с швейцаром, с лифтерами. Я уже не смотрю на часы. Часы напоминают мне то, что должно было состояться и не состоялось. И еще всякие грустные последствия этого. Так что лучше на них не смотреть, на часы. За окном уже черно. Поздно, конечно. Мы давно перешли работать в кабинет администратора. И вообще порядком уже вымотались.
Наконец я объявляю, что на сегодня хватит. Кажется, сделали все, что возможно, все сведения, какие возможно, добыты.