Жертвоприношения. Пьер Леметр
в толпе Ле Гана, что не составляет никакого труда. Не увидеть такого мастодонта невозможно.
– Ладно, нужно идти.
Когда Ле Ган был еще окружным дивизионным комиссаром, Камилю нужно было только намекнуть, и он получал все, чего только пожелает, теперь стало сложнее.
Рядом с генеральным инспектором переваливается, как гусыня, другой дивизионный комиссар – мадам Мишар.
14 часов 20 минут
Хозяин кафе переживает минуты славы. Таких ограблений, как это, по всеобщему мнению, бывает два за век. Никто не спорит, даже те, кто ничего не видел. Очевидцы верны себе. Видели девушку или двух, женщину – вооруженную, невооруженную, с голыми руками, и она кричала. Это владелица ювелирного? Нет, ее дочь. Да что вы? Мы не знали, что у нее дочь… Вы уверены? Налетчики были на машине… Да? На какой? Мнения покрывают практически весь диапазон иностранных машин, продающихся во Франции.
Преспокойно цежу свой кофе – я впервые могу отдохнуть за этот достаточно длинный день.
Патрон, настоящий кретин, оценивает украденное в пять миллионов евро. Не меньше. Неизвестно, откуда я взял эту цифру, но уверен. Так и хочется наставить на него заряженный «Mossberg» и подтолкнуть к двери первого попавшегося ювелирного магазина в квартале. После того как он подержит персонал под прицелом и вернется к себе в бистро, он, конечно, сможет сосчитать выручку и, если наберет треть того, на что рассчитывал, пусть убирается на пенсию, потому что лучше он не найдет ничего.
А машина, в которую они сели! Какая? Да вот! Можно подумать, они буйвола остановили на всем скаку! Они его атаковали с базукой или как? В баллистике эти люди разбираются так же, как в машинах: о каких только калибрах ни шла речь, так и хочется пальнуть в воздух, чтобы замолчали. Или прямо в их кучу, чтобы стало тихо.
Раздувшись от собственной значимости, патрон бросает тоном, не терпящим возражений:
– Длинноствольный карабин двадцать второго калибра.
Произнеся это, он закрывает глаза – эксперт ни дать ни взять.
Я представляю, как у него отлетает голова после двенадцатого калибра, как у того турка, – настроение поднимается. Длинноствольный карабин двадцать второго калибра или не карабин и не такого калибра, клиенты согласно кивают, никто в этом ничего не смыслит. Да, с такими свидетелями полицейские намаются.
14 часов 45 минут
– Но зачем вам это нужно? – спрашивает дивизионный комиссар, оборачиваясь.
Она совершает плавный поворот вокруг своей основной оси – гигантской, циклопической задницы. Какие тут пропорции? Госпоже комиссару Мишар, скажем, от сорока до пятидесяти, на лице – тень от никогда не исполненных обещаний, волосы как вороново крыло, натуральные, вероятно, русые. Нижняя часть лица украшена большими кроличьими зубами, а верхняя – очками в прямоугольной оправе, подчеркивающими, что эта женщина находится у власти и что у нее есть хватка. Про таких говорят «закаленный характер» (чтобы яснее – зараза), ум очень живой (поэтому она способна навредить в десять раз больше), но самое запоминающееся – это зад, Зад с большой буквы.