Декомпрессия. Владимир Махов
кусочек!
– Точно, ей бы надолго хватило. Еще и заначек бы наделала на черный день!
В зале заржали.
Мальчишка в облегающем черном костюме никого не слушал. Словно фокусник он поставил черный ящик на ближайший столик и поднял руки, напрашиваясь на аплодисменты. И не двинулся с места, пока не дождался. Раздался свист, рукоплескания. Кто-то ругался матом, подначивая мальчишку.
– Ты хочешь кушать, детка? – громко сказал парень и помолчал, пережидая всплеск очередных комментариев в зале. – Да, ты хочешь кушать, девочка моя.
Странное создание парило в воде, отрешенное, абсолютно не реагируя на происходящее. Хрустальные нити мерно колыхались, вспыхивали искры, отражая свет фонаря. Огромные, печальные глаза, не отрываясь, следили за мальчишкой.
– Сегодня я побалую тебя, моя девочка! Сегодня никакой рыбы! Только свежатинка!
Русалка смотрела на него. Ее тонкая рука с перепонками между пальцами касалась прозрачной стенки.
– Да, детка, да! – возбуждающе понизив голос, сказал мальчишка. – Посмотрим, что у меня есть для тебя.
Парень в трико распахнул ящик и тут же сунул в него руку.
– Давай, Вирус, не тяни! – не выдержал кто-то в зале.
Вирус вынул руку и под оглушительные вскрики и свист за уши выудил на свет божий зверушку, похожую на огромного рыжего кролика. Зверек трепетал в его руках, отбиваясь задними ногами. Парень сделал шаг к ограде и поднял кролика выше, дразня русалку. Та висела в воде, казалось, не обращая на зверька внимания.
– Нагуляла аппетит, детка? Да?
Дождавшись очередного взрыва эмоций, мальчишка медленно, хорошо рассчитанным движением перебросил кролика через ограду. Зверек мелькнул в воздухе, в последний раз дернув задними лапами. Он не долетел до прозрачной стенки буквально полметра и по всем законам физики, должен был упасть. Но так не случилось. На секунду он завис и вдруг – словно сработал гигантский пылесос – кролика втянуло в аквариум. И тут же, мгновенно, без всяких переходов случилось преображение.
Вода забурлила. Издалека казалось, что голова русалки раскололась пополам. И то, что распахнулось во всю ширь, назвать ртом было нельзя. Острые ряды зубов – сверху и снизу разошлись, вытолкнув из красного с черными пятнами нутра нечто похожее на длинный язык. Розовато-серая петля захлестнула шею несчастного животного. Пока кролик бился в агонии, вспенивая синеву, тело русалки, державшей его на привязи, стало меняться. Вздулись жилы на хрупких конечностях, которые Марго приняла за шрамы. Что именно произошло с выпуклостями, напоминавшими женскую грудь, заметить было невозможно. Мелькнуло багровое, и в беззащитное тельце зверька ударила зеленоватая струя. Прямо на глазах рыжая шерсть стала меняться. Складывалось впечатление, что она странным образом горела. Почернела шерсть, сползая полосками вместе с кожей. Молниеносными движениями тварь несколько раз полоснула когтями по освежеванному тельцу. Пока бесформенная плоть втягивалась в распахнутую пасть, в красной от крови воде кружились ошметки мяса и клочки почерневшей шерсти.
– Господи, –