Венец творения. Антон Леонтьев
ее.
Да, ей требовалось покинуть территорию усадьбы. Причем чем быстрее, тем лучше. И пусть даже на своих двоих – но ей надо спастись. Точнее, спасти – не столько себя, сколько своего ребенка.
Малыш вдруг снова дал о себе знать, и Евгения попыталась мысленно успокоить его. Она не ведала, сколько времени понадобилось для этого, однако когда чадо вдруг замерло, ее тело пронзила тупая боль.
Евгения заставила себя идти вперед – дороги назад не было. Да и ключи, в том числе и от тайника с дневником, она потеряла где-то в саду. Женя боялась самого страшного, что могло приключиться в эту никак не желавшую завершаться ночь, последнюю ночь апреля.
Поэтому, превозмогая боль, усиливавшуюся с каждым мгновением, она шла вперед, цепляясь за стволы деревьев, хватаясь за колючие ветки кустарника. Перед глазами у нее плыли красно-черные круги, в ушах звенело.
Наконец, она вышла на проселочную дорогу – и в отсветах молний заметила старое кладбище, располагавшееся по другую сторону. Оно всегда внушало ей трепет, от него исходило что-то… Некая отрицательная аура, как сказали бы люди, разбиравшиеся в тонких материях. А рационалисты бы отметили, что его давно пора сровнять с землей.
В этот момент на нее накатил новый приступ боли, и Евгения, не в силах больше выносить ее, повалилась в грязь. Она даже потеряла сознание, а когда пришла в себя, то увидела, что в глаза ей бьет нестерпимо яркий свет.
Они нашли ее!
– Господи, с вами все в порядке? – донесся до нее испуганный голос. Она поняла, что на дороге стоит тарахтящий автомобиль, а около него подтянутый военный.
Евгения попыталась что-то вымолвить, но не смогла, из горла вырывалось только клокотание. Из недр автомобиля появилась дама в большой шляпе.
– Ах, бедняжка! – произнесла она и, невзирая на грязь и дождь, опустилась с подножки автомобиля на дорогу. – Только почему она в халате и босиком? Господи, она на сносях!
Дама склонилась над ней, а потом всплеснула руками:
– Серж, сдается мне, что нам надо срочно ехать в больницу! Ибо несчастная не просто на сносях, она вот-вот родит!
– Машенька, ты уверена? – спросил нервно военный, и в этот момент раздался сигнал клаксона. На обочине затормозил еще один автомобиль.
– Женечка, вот ты где! – раздался знакомый голос. Евгения дернулась, пытаясь подняться, но из этого ничего не вышло.
Преследователи приблизились к ней – щерясь, держа в руках фонари.
– Премного вам благодарны, но мы теперь сами разберемся! – заявил один из тюремщиков. – Мы сейчас заберем ее домой!
Военный облегченно вздохнул, а дама упрямо заявила:
– Кто вы такие, господа? Отчего бедняжка, завидев вас, дрожит как осиновый лист? Сдается мне, что она не хочет с вами идти!
Военный потянул даму за рукав, пытаясь урезонить, а один из преследователей вздохнул:
– Милостивая государыня, эта несчастная – моя супруга. Как вы видите, она в положении. И беременность усилила, гм, психическую болезнь, и без того затмевавшую ее