Порри Гаттер. Всё!. Андрей Жвалевский
магии Лужж выплыл на большом банном полотенце.
– Вот видите, Сьюзан, – ласково говорил Югорус (рта он при этом не раскрывал, а слова вылетали из клюва сидевшей на плече огромной черной совы), – все и разъяснилось. Просто дурацкий розыгрыш с помощью ярмарочного пугатора, купленного у какого-то иммигранта…
– Вы полагаете, меня можно напугать дешевым ярмарочным пугатором?! – кипела МакКанарейкл.
Судя по возникшей паузе, Лужж именно так и думал. Кстати, Порри тоже.
– Ну ладно, я скажу, – вдруг произнесла Сьюзан поникшим и почти человеческим голосом, – только это между нами. Ни Развнедел, ни какой-то там иммигрант не могли знать, что Тот-подлый-тип называл меня Воробушком… Этого никто не мог знать…
Тут Порри с изумлением выяснил, что безбашенные деканы тоже умеют хлюпать носом.
Проводив растерянным взглядом деканов, Порри обернулся и увидел, что Мергиона как-то странно на него смотрит.
– А ты бы так смог? – спросила она.
– Как?
– Ну вот так. Через много лет.
– В смысле?
– Дурак ты, Гаттер.
После чего Порри с привычным изумлением обнаружил, что хулиганствующие ведьмочки умеют хлюпать носом не хуже, чем безбашенные деканы.
Обучение работе с «джойстиком» достигло кульминации, многие уже встали в очередь по третьему разу, когда на поле появилась деканская свита во главе с ректором. Все выглядели так, как будто ничего не произошло: МакКанарейкл зорко оглядывала окрестности в поисках нарушителей, Развнедел бессмысленно таращился на студентов, Лужж отрешенно прислушивался к астралу – как раз передавали новости.
Бубльгум откашлялся. В воздухе противно засвистело.
– Дети мои! – начал ректор, дождавшись тишины.
Над полем пронесся стон. Начало «Дети мои!» означало двухчасовую лекцию. Студенты еще согласились бы на «Друзья!» (энергичный спич на сорок минут) или «В последнее время у нас участились…» (получасовая нотация), но «Дети мои» в данной ситуации были явным перебором.
Ректор чутко уловил настроение студентов, а также тычок острым локотком со стороны мисс МакКанарейкл.
– Вы славно поработали, а теперь пора и за учебу, – сказал он. – Сегодня вечером возвращаемся в Первертс. Чертекаку за… хм, оплошность его декана, минус 500 баллов. Все.
Всеобщее ликование нарушил негодующий голосок Кряко:
– А урожай? А битва?
«А ежедневные отчеты про подвиги любимого Порри?» – хотел добавить он, но вовремя сдержался.
– Урожай? А, ну да, конечно! – Бубльгум похлопал по карманам мантии в поисках палочки. – Югорус, будьте любезны!
Погруженный в свои думы Лужж вздрогнул, начертил палочкой в воздухе замысловатую фигуру и снова остекленел взглядом.
Со всех сторон раздались чпокающие звуки. Из земли, в том числе и там, где уже прошла уборочная техника, словно пробки из шампанского, начали выскакивать картофелины. Урожай неспешно направился в сторону бункеров,