Палестинские рассказы (сборник). Влад Ривлин
а иногда и защищая их в столкновениях с арабами, то они, не задумываясь, изливали свой гнев на солдат, швыряя в них камни точно так же, как и в своих соседей-арабов.
Хорошо зная местные нравы, я добровольно взял на себя функцию инспектора этого поистине международного проекта, который стремительно развивался. Спустя две недели, кроме детей Рувена и шейха, в детском саду можно было встретить также детей из Иерусалима, как еврейской, так и арабской его части. Поскольку дело шло к лету, то возник план организовать летний лагерь для детей арабов и евреев. Двух воспитательниц было уже мало, и штат был увеличен в два раза. Слава о проекте быстро достигла СМИ, и сюда нагрянули местные и иностранные журналисты. Кто-то из них даже окрестил детский сад «началом нового мирного процесса на Ближнем Востоке».
Издали я мог наблюдать за детьми, когда они резвились на свежем воздухе. Самым удивительным было то, что они говорили между собой каждый на своём родном языке и при этом отлично понимали друг друга без переводчика! Сгорая от любопытства, я как-то раз подобрался поближе к дому, где в это время Анат и Амаль проводили с детьми занятия по арабскому и ивриту. Я боялся испугать детей своей формой и оружием и поэтому, затаив дыхание, наблюдал происходящее через открытую дверь. И тут я понял, почему они понимают друг друга. Ведь наши языки так похожи! Просто нам некогда это замечать.
– Умм, – отчётливо произносила Анат арабское «мама». – А как это же слово на иврите? – спрашивала воспитательница. И дети тут же подхватывали:
– Эм, има, ими!..
Уже инстинктивно я почувствовал, что у меня за спиной кто-то есть. Я обернулся. Это был Рувен. Я не узнал его. Он как будто помолодел и теперь улыбался во весь рот.
– Тоже хочешь к нам? – он весело рассмеялся.
– Хочу! – ответил я и тоже улыбнулся.
– А ты не дурак, Омри, – заметил Рувен. – Ты не представляешь себе, как здесь будет хорошо всего через десяток лет! Здесь будут цвести маслины и виноград, которые посадят наши дети. Да, я мечтаю открыть здесь школу и курсы арабского и иврита для всех желающих. Мне уже обещали бюджет на устройство школы и курсов. Осталось только получить, – и он нахмурил брови. – Но думаю, что всё у нас будет, – добавил он. – Так что ты приглашён!
– Спасибо! – поблагодарил я, а про себя подумал: «Дай-то Бог!»
В тот день я всерьёз задумался о семье. «Мы должны успеть…», – вспомнил я слова Рувена.
А буквально на следующий день после этого разговора соседи Рувена сожгли его дом в поселении. Сам Рувен поселился с детьми в караванах на время летнего лагеря. Вместе с ним и тремя солдатами я приехал на место пожара. Соседи Рувена были здесь же и не скрывали своего злорадства. Рувен лишь спросил, обращаясь к высокой смуглой женщине лет пятидесяти, которая, по-видимому, была главной у мстительных соседей:
– Зачем вы сожгли мой дом? Где в Торе написано, что нужно сжигать дом соседа?
– Я скажу тебе, где это написано, – ответила женщина, приготовившись