Поцеловать небеса. Книга 1. Юта Тен
крепко сжала мне руку, было видно, что она тоже боится.
– Не бойся. Тети просто хотят извиниться. Мы сейчас привяжем собаку возле ворот, ты пойдешь со мной. А если они станут на меня кричать, то ты сразу отпустишь Альфу, и она меня защитит. Хорошо?
– Ладно! – оживилась она.
Разговор, как я и думала, был ни о чем. Людка пришла «набить мне морду», как потом мне рассказывали свидетели ее предварительных пьяных разговоров. Они выпивали, ей стало скучно, она вспомнила обо мне и просто отправилась «в гости». Так сказать, расставить точки над «i». Но у нее никак не получалось скандала, я уступила ей по всем вопросам и сразу отказалась даже от мысли об Олеге. Люда зашла в тупик, ненадолго замолчала, поискала что-то за горизонтом мутными глазами, беспомощно оглянулась на более трезвую Татьяну и вдруг закричала:
– А-а! Ты же говорила, что любишь его! Ты даже посмела приходить к нему на работу! И еще придешь! Ведь придешь?
Она умоляюще-скандально заглянула в мои глаза.
– Нет, – тихо и твердо ответила я.
Но мой ответ показался ей не убедительным. Она радостно всхлипнула и прошипела:
– Ага, придешь…
И она ударила меня. Ударила по лицу. От неожиданности я даже не успела среагировать, и удар пришелся прямо по щеке. Больно. Татьяна стояла молча, она не собиралась ни участвовать, ни останавливать свою подругу. Людмила, воодушевленная таким звонким началом, сразу схватила меня за распущенные волосы на макушке, дернула с такой силой, что у меня затрещала кожа. Я перехватила ее руку, чтобы ослабить неимоверное пьяное усилие.
– Отпускай собаку! – прокричала я дочке.
Но собака в это время так рвала повод, так стремилась помочь мне, что слабые руки дочери никак не могли высвободить ее из натянутого стального ошейника… Он затянулся намертво. И стало понятно, что помощи ждать неоткуда.
Я продолжала держать руку Людки, а второй рукой молотила ее что есть силы, стараясь освободиться из ее цепкой хватки. Потом вдруг я вспомнила, что у меня сильные ноги и пнула ее несколько раз прямо в живот. Этот трюк сработал моментально. Она мгновенно отпустила меня, обиженно толкнула в плечо, добавила несколько нехороших слов, а я в это время захлопнула перед ее носом огромные деревянные ворота, закрыла щеколду трясущимися руками. И еще долго-долго соседи могли слышать ее хриплую пьяную брань, несущуюся по славной улице имени Спартака.
– Какой стыд… Господи, какой стыд… – только и шептала я сквозь слезы, пока мы шли в домик через двор. – Ну почему ты не отпустила собаку! Теперь они будут думать, что нас можно избить в любой момент, что мы их боимся.
– Ну, прости, я не смогла. Она так сильно тянула, так злобно лаяла. У меня не получилось. Ну, прости! – шептала дочка. Она тоже плакала от жгучей жалости ко мне.
Но было и еще нечто, что ожидало нас кроме стыда и жалости: Люда вырвала мне волосы. Не слегка, не чуть-чуть, и не для красного словца говорю я об этом. У меня на самом деле больше не было волос на макушке. Когда я провела