Величайшие речи русской истории. От Петра Первого до Владимира Путина. Отсутствует
значит решительность уйти из синодской исповедуемой казенной церкви и искать старую, что все вам показалось приглашением идти за нами в раскол? Это значит присоединиться к протесту, разумеется, присоединиться к протесту против разрушения задуманной союзности между народом, между престолом и архипастырями. Мы восстановим в нашей великой церкви все, что разрушено в ней в варварские, несправедливые насильственные времена, все, что разумеем мы в истинно древней Христовой и апостольской, православной кафолической церковности. Мы безвозвратно на все времена утверждаем право каждому верноподданному слагать персты для крестного знамения, как ему угодно, а каждой православной приходской общине употреблять в ее приходском храме тот из обрядов, который ей любезен. За каждой приходской общиной и епархией мы утверждаем право выбрать по сердцу пастыря, полагать на него обязанность наблюдать за исполнением требований, ответы за каждый его шаг, а в случае упорного уклонения от обязанностей удалять или смещать по своим приговорам. Только таких пастырей мы будем знать как истинных пастырей и подлинных представителей их общин и епархий.
Тогда-то, гг. сенаторы, нам можно будет управлять народом, Провидением, вверенным нам. Народная жизнь в начальных, элементарных ее проявлениях будет расти, цвести и приносить плоды сторицею под святым и животворящим пестунством Самого Христа и Его Церкви, которая тогда будет матерью и кормилицею и нянькой народа, а пастыри ее – и попечителями, и учителями, и судьями, и отцами. Тогда-то сердечный союз между народом и престолом, союз, указуемый самой натурой вещей, союз между Церковью и государством, Самим Господом заповеданный и благословляемый только в Российской империи, только между русским православным народом и его царями возможно осуществиться на радость небесам, на удивление миру и на страх нашим врагам!
– Великая государыня! – отвечают члены синода. – Сам Бог говорит твоими устами, преклоняемся пред верховностью твоих уроков. Содрогаемся последствий, но уступаем двуперстие твоей непреклонной воле. Твоя непреклонная решимость на крайние меры будет нам оправданием пред нашей совестью и церковью, и потомством. Но, государыня! Забудь, забудь о свободе исповеданий, забудь обо всем, что мы сегодня от тебя выслушали, дозволь и нам забыть все это.
– Благодарю вас, преосвященные отцы! Со временем поймете, какую услугу церкви, государству и престолу оказали вы вашим согласием. На этот раз принимаю от вас для нашего народа одно двуперстие. Все остальное до времени оставляю на успех ваших совестей. Высоко держите свое знамя, свое дорогое 13 мая 1667 года. Мы желали бы, чтобы подвиги ваши в этом направлении, хотя по временам, делались нам известными; особенно занимает нас определение вашего собора о Исусовой молитве. Уверяем вас, что каждый раз, как только будем слышать о подвигах ваших, веселость будет облетать до нас от кабинета и гостиной до самых прачечных. Но забыть сказанного нами не дозволяем.