Вечная философия. Олдос Леонард Хаксли
постичь этот Разум, ибо он сам по себе не имеет никаких ступеней, никакой причинности. Практикуя устранение причин, он достигает результата и пребывает в самахди (созерцании) Пустоты многие, многие эоны лет. Как бы ни был просветлен таким образом Шравака, он на неверном пути. С точки зрения Бодхисаттвы, это страдание, подобное адским мукам. Шравака похоронил себя в пустоте и не знает, как выбраться из молчаливого созерцания, ибо он не способен заглянуть в самого Бодхисаттву.
Когда Просветление достигает совершенства, Бодхисаттва освобождается от оков материальных вещей, но не стремится освободиться от самих вещей. Он не ненавидит Сансару (мир становления), и он не любит Нирвану. Сияние Просветления – это не оковы и не освобождение.
Прикосновение Земли всегда возобновляет силы сына Земли, даже когда он ищет сверхприродного Знания. Можно даже сказать, что сверхприродное во всей полноте можно постичь и прийти к его вершинам лишь тогда, когда мы плотно стоим на материальной почве. «Основа его – Земля», – говорит Упанишад, когда воображает Я, проявленное во вселенной.
«Можно прийти к его вершинам». Для тех из нас, кто еще барахтается в низших болотах, здесь слышится ирония. Тем не менее при знакомстве с вершинами и полнотой можно понять, что хочет сказать автор. Открыть Царство Божие исключительно в самом себе проще, чем открыть его не только там, но и во внешнем мире разумов, вещей и живых существ. Проще, потому что вершины внутри нас открываются тем из нас, кто готов исключить из поля зрения все, что лежит за пределами нас самих. И хотя это исключение может быть процессом болезненным и требующим необычайного смирения, процесс включения, через который мы приходим к познанию полноты и вершин духовной жизни, несомненно тяжелее. Сосредоточившись исключительно на вершинах внутри, мы избегаем соблазнов и отвлекающих факторов, предаваясь всеобщему отрицанию и подавлению. Но когда мы рассчитываем постичь Бога включительно, чтобы осознать присутствие божественной Основы не только в душе, но и во внешнем мире, соблазнов и отвлекающих факторов нужно не избегать, а, напротив, отдаваться им и использовать их как возможности для дальнейшего развития, нужно не подавлять деятельность, направленную вовне, но трансформировать ее в священнодействие. Смирение станет более истовым и чутким, потребуется неустанное осознание и – на уровне мысли, чувства и поведения – постоянная работа над своего рода художественным тактом и вкусом. Лучшие описания психологии человека, для которого сансара и нирвана, время и вечность суть одно, мы находим в литературе Махаяны и дзен-буддизма. Дальневосточный Буддизм более обстоятельно, чем, пожалуй, любая другая религия, учит, как обрести духовное Знание во всей его полноте и достичь вершин внутри мира и в мире, так же как и внутри души и в душе. Здесь мы можем отметить тот весьма значимый факт, что несравненные пейзажи, созданные живописцами Китая и Японии, были изначально произведениями религиозного