Суровая нежность. Моника Маккарти
если таковое решение получить невозможно, развод. Не слишком приятный, но это выход из положения.
Это вызовет скандал. Ее семья будет в ярости. Хелен взглянула на Уильяма. Он будет опозорен. А Магнус…
Уильям, похоже, прочел ее мысли.
– Он никогда не передумает. – Она застыла. – Вы же вышли за меня, – мягко добавил ее муж.
Сердце Хелен упало. Он прав. Расторгнет она брак или нет, Магнус никогда не будет принадлежать ей. Она вышла замуж за его лучшего друга. Гордость и преданность товарищу будут держать его на расстоянии. В его понимании она принадлежит Уильяму, и тут пролегает черта, которую он никогда не пересечет. Она знает это так же хорошо, как и Уильям. Магнус для нее потерян.
– Я вернусь через час и ожидаю вашего ответа. – Он тихо прикрыл за собой дверь, оставив ее наедине с сумятицей мыслей.
…Ему надо убраться отсюда. С него хватило того, что он наблюдал, как женщины уводят Хелен из зала, но если еще придется смотреть, как уходит Гордон – или, избави Бог, отправиться вместе с ним и лицезреть, как он забирается в постель к своей жене, – он как пить дать кого-нибудь убьет. Быть может, Макруаири, который глазеет на него так, словно он самый большой дурак во всем христианском мире. Или Кеннета Сазерленда, который понимающе ухмыляется, прекрасно зная, какие муки все происходящее ему причиняет.
Магнус не мог поверить, что она и в самом деле сделала это: вышла замуж за другого. И через какой-нибудь час или и того меньше будет воплощать в жизнь эти обеты и лежать в объятиях другого мужчины. Нет, не просто другого мужчины, а самого близкого его друга.
Иисусе. Жжение в груди превратилось в опаляющее пламя, пока он пробирался к выходу, по пути взяв у одной из служанок большой кувшин с виски.
Если он будет думать постоянно об этом, то сойдет с ума. Потребовалась вся его сила воли до капли, чтобы стоять и молча смотреть, как она выходит замуж за Гордона, но от одной лишь мысли о том, что она сейчас готовится к постели…
Распускает свои длинные шелковистые волосы…
Снимает одежду…
Ждет в кровати, с широко распахнутыми в волнении этими своими большими голубыми глазами…
«Она должна была быть моей». Магнус чертыхнулся. Кинжальная боль согнула его пополам. Он сделал затяжной глоток из кувшина и, спотыкаясь, вывалился в черноту туманной ночи.
Он направился к лодочному домику, где разместили неженатых воинов Горной стражи. Магнус намеревался как следует напиться, поэтому им не придется далеко тащить его, когда он отключится.
Сперва женщины, теперь выпивка. Сегодня, черт побери, для него началась совершенно новая глава в жизни. Он глотнул еще. Да здравствует падший Святой.
Лунный свет просачивался в щели между досками и в маленькое оконце большого строения, расположенного сразу за крепостными воротами для размещения больших гребных лодок вождя Макдугалов. Но после поражения Макдугала в сражении при Брандере несколько месяцев назад оно перешло к Брюсу.
Горели несколько факелов, но Магнус и не подумал разжигать жаровню. Холод стал его утешением. Выпивка помогала держать в оцепенении мозг, а холод – тело.
«Я ничего