Говорит командир корабля. Вопросы, ответы и наблюдения опытного пилота. Патрик Смит
всему миру, куда они совершали рейсы. В следующий раз, когда полетите на самолете, загляните в конец предлагаемого пассажирам журнала авиакомпании, где печатают маршрутные карты. Я не мог оторваться от этих трехстраничных разворотов с их немыслимыми переплетениями воздушных путей, соединяющих города. Они гипнотизировали меня, точно эротические картинки. Я знал фирменные цвета и логотипы всех известных (и большинства малоизвестных) авиакомпаний и мог нарисовать их.
В результате я изучил географию так же основательно, как и авиацию. Для большинства пилотов мир, скрывающийся за линиями на маршрутных картах, – всего лишь фон. Страны и их культуры – все, что находится вне границ аэропорта или территории отеля, в котором они останавливаются между рейсами, – их мало интересуют. А в жизни других летчиков (например, в моей) наступает момент, когда эти места приобретают смысл. Меня восхищает не только сама возможность перемещения по воздуху, но и мысль, что ты направляешься в какую-то точку земного шара. Ты не просто летишь, ты странствуешь. Это полное соединение полета и путешествия. Возможно, одно вытекает из другого. Я точно знаю, что никогда бы не увидел столько стран – от Камбоджи до Ботсваны, от Шри-Ланки до Брунея, – не влюбись я в свое время в авиацию.
Я остро почувствовал эту связь однажды ночью, несколько лет назад, во время моего отпуска в Мали. Хотя о чудесах Западной Африки я могу исписать сотни страниц, один из самых ярких моментов того путешествия произошел в аэропорту Бамако почти сразу после приземления нашего самолета, вылетевшего из Парижа. Двести пассажиров спустились по трапу в зловещий полуночный мрак. Стоял легкий туман, пахло горелым деревом. Желтые лучи военных прожекторов освещали бетонированную площадку. Мы торжественно обошли самолет, двигаясь широким полукругом от хвоста в сторону зала прилета. Все напоминало какой-то ритуал. Помню, как шел под парящим бело-синим хвостом лайнера с эмблемой Air France, пока его вспомогательная турбина ревела в темноте. Все выглядело так захватывающе и экзотично. Мы оказались здесь именно благодаря этому невероятному самолету. Путешествие, на которое когда-то ушли бы недели, заняло считанные часы. Раньше добираться приходилось сначала на корабле, а затем караваном через пустыню.
Отсутствие связи между авиаперелетами и культурой кажется мне противоестественным. Однако мы наблюдаем между ними практически полный разрыв. Мало кто задумывается, насколько необычным образом он попадает из одного места в другое. Цель отделили от средства. Большинство людей, куда бы они ни направлялись, в Канзас или Катманду, воспринимают самолет как неизбежное зло, а не часть путешествия. Одна моя старинная приятельница – художница, без труда различающая тончайшие нюансы игры света на картинах Вермеера (XVII век), – не разделяет моих воззрений. Подобно многим, она относится к самолетам исключительно как к средству передвижения. По ее мнению небо – это холст, а реактивный самолет – такой же инструмент, как и кисть художника. Я не согласен: если