Простушка. Коди Кеплингер
назвать его особняком, но у него было три этажа и два балкона. Балконы, представляете? Я миллион раз заглядывалась на этот дом, проезжая мимо, но никогда не думала, что окажусь внутри. И в любой другой день даже бы обрадовалась, что мне выпал шанс увидеть дом (хотя, конечно, в жизни бы никому в этом не призналась). Но сегодня все мысли были о документах на развод на кухонном столе, а меня переполняли печаль и беспокойство.
На пороге меня встретил Уэсли с раздражающе самонадеянной ухмылкой на лице. Он стоял, прислонившись к дверному косяку и сложив руки на широкой груди. На нем была темно-синяя рубашка с закатанными до локтей рукавами. И конечно же, верхние пуговицы он оставил расстегнутыми.
– Привет, жупа.
Знал ли он о том, как обидно мне слышать это прозвище? Я взглянула на дорожку, ведущую к дому – кроме моего «Сатурна» и его «Порше», машин на ней не было.
– Где твои родители? – спросила я.
– Уехали, – ответил он и подмигнул мне. – Сегодня только мы с тобой.
Я презрительно закатила глаза, прошла мимо него и оказалась в просторном холле. Аккуратно поставив обувь в уголок, повернулась к Уэсли. Тот без особого интереса наблюдал за мной.
– Давай поскорее все сделаем и закончим с этим.
– А ты разве не хочешь, чтобы я показал тебе дом?
– Не особо.
Уэсли пожал плечами.
– Тебе же хуже. Пойдем. – Он провел меня в громадную гостиную – размером почти с нашу школьную столовую. Потолок поддерживали две большие колонны, а в комнате стояли три бежевых дивана и два одинаковых двухместных диванчика. На одной стене висел гигантский плоский телевизор, а с противоположной стороны разместился огромный камин. Январское солнце проникало сквозь окна от пола до потолка, и естественный свет создавал радостное настроение. Но Уэсли повернулся и пошел вверх по лестнице, уводя меня из этой чудесной комнаты.
– Ты куда? – спросила я.
Он посмотрел на меня через плечо и раздраженно вздохнул.
– В свою комнату, куда же еще.
– А мы не можем написать доклад здесь? – попросила я.
Уголки его губ поползли вверх. Он подцепил пальцами ремень.
– Можем, жупа, но будет гораздо быстрее, если я стану печатать, а мой компьютер наверху. Ты же сама сказала, что хочешь поскорее закончить.
Я застонала и принялась подниматься по лестнице.
– Ладно.
Комната Уэсли находилась на верхнем этаже – это была одна из двух комнат с балконом. Она оказалась больше нашей гостиной. Двуспальная кровать была не прибрана, а на полу вокруг игровой приставки, подключенной к большому телевизору, валялись диски с играми. Что удивительно, пахло в комнате приятно – смесью одеколона Burberry и чистой одежды, как будто Уэсли только что убрал в шкаф белье из стирки. Книжная полка, к которой он подошел, была заполнена книгами самых разных авторов: от Джеймса Паттерсона до Генри Филдинга.
Уэсли склонился над книжной полкой, и я отвела глаза от его обтянутой джинсами пятой точки. Достав «Алую букву», он плюхнулся