Средневековая история. Интриги королевского двора. Галина Гончарова
нахмурилась. История, выдуманная ею для отца, стремительно становилась реальностью.
– Но зачем ей это понадобилось? Кто это?
– Морага не знает ее имени. Она знает, что эта женщина живет в замке… Она приходила ночью, в плаще… очень давно.
– То есть – кто угодно?
– Она молода. И ходила чуть ли не с момента вашего переезда сюда.
– Уже не Марта и не Тара. Кто-то из служанок? Мэри? Илона? Сара?
– Морага сказала, что у нее шрам на руке. Небольшой, между пальцами.
– Не поддельный?
– Нет. Она в этом разбирается.
– И женщина его не прятала?
– Прятала. Но у Мораги острое зрение.
Лиля кивнула. Посмотрела на Лейса, и тот сорвался с места.
А сама Лиля задумалась:
– Так просто?
Тарис приподнял брови:
– Разве просто? Травница могла не увидеть шрама, могла… да многое.
Лиля покачала головой. Но потом подумала, что преступники вообще-то не всегда светочи интеллекта. Что могла, девушка сделала. Закутывалась в плащ, приходила ночью… кто же мог предположить, что у Мораги такое острое зрение и она захочет поделиться информацией? Другая бы травница молчала или все отрицала, чтобы ее не притянули. Это Лиля понимала, что кузнец не виноват, если сделанным им ножом короля зарежут. А кто-то другой на ее месте?
Да и насколько ей известно – тут еще не развит институт киллерства.
Убивают, да. Но, когда любой может пойти и прикончить своего обидчика почти открыто… ну с оговорками, но все-таки, ассасины почти не требуются. Да и потребуются… кто бы их в Иртон завез? Чай не капуста, на грядке не вырастут.
И стоят дорого, и поди найди… и если уж серьезно… на прежнюю Лилиан Иртон и служанки хватило бы. Чай не супер-Маня.
Служанки были доставлены к графине через десять минут. Шрам на руке был у Сары.
Повинуясь жесту графини, Мэри и Илона вышли. Сара осталась в комнате. Она понимала, что игра окончена, явно. Но сдаваться не собиралась. Верхняя губа девушки приподнялась, зубы оскалились, она была похожа на крупную крысу. Лиля смотрела спокойно.
– Сама расскажешь, зачем меня травила, или помочь?
Сара зашипела:
– Жаль, не удалось! Хорошо хоть твоего пащенка убрала!
Лиля прикусила губу. Изобразила на лице страдание.
Выкидыш у Лилиан Иртон? Лиля переживала его постольку-поскольку. Да, реципиентке было плохо. Но то исходной Лилиан Иртон. А нынешней Лиле было не до страданий. Но показывать-то это нельзя. Она переживала потерю ребенка – так тому и быть.
Будем страдать! Красиво!
– Тарис, прошу вас… – И поднести к глазами кружевной платочек. А то заметят, что слез нету.
Тарис тут же воодушевился защищать слабую графиню и соколом ринулся на обидчицу.
После десяти минут криков, ругани, скандала и угроз, девчонку-таки раскололи, и Лиля только головой покачала.
М-да. Сама дура.
Накрыв семейство Грисмо, они как-то позабыли, что есть и еще одна голубятня. А она была. И птицы там были не только на мясо, нет. Они еще и летали…
Сара была