Артисты тяжелого поведения. Владимир Полупанов
по спорт-интернату, Димой Самофаловым, мы мечтали создать свою рок-группу. Ходили на экскурсии в ташкентский ЦУМ и приценивались к музыкальной аппаратуре и инструментам, которые там продавались. Денег на их покупку у нас не было. И мы приобретали лотерейные билеты в надежде на то, что выиграем нужную нам сумму. Мы так и не разбогатели на лотерее «Спортлото» и группу не создали. Но эти мечты привели нас к занятиям так или иначе связанным с музыкой, – Дима окончил музыкальное училище, прекрасно играет на гитаре и ныне рулит магазином музыкальных инструментов в Питере, а я стал музыкальным журналистом.
Я коллекционировал музыку лет с четырнадцати. Сначала на бобинах и виниловых пластинках, затем на компакт-кассетах, а в эпоху «цифры» на CD. Я был всеядным, слушая всё подряд – глэм, металл, фанк, нью-вэйв, регги, симфорок, электропоп и, конечно, русский рок. К чему я был абсолютно равнодушен, так это к советской эстраде и российской попсе. Но и в этот пласт я глубоко погружался, потому что вёл дискотеки, в которых такая музыка была кстати.
Первая запись в моей трудовой книжке – «техник-конструктор» в ГСКБ (Головное специализированное конструкторское бюро) «Овцемаш». В мои обязанности входило мастерить по чертежам макеты КШК (копатель шахтных колодцев). Вторая запись – «руководитель дискотеки» в беловодском ДК «Машиностроитель».
Самостоятельно оттачивая перед зеркалом движения, я учился танцевать, а потом открыл студию брейк-данса, где преподавал детям. Она просуществовала всего полгода, потому что потом меня забрали в армию. Но даже во время службы я умудрялся проводить корпоративные праздники для офицерского состава – сам писал сценарии и играл Деда Мороза на утренниках в детсадах для офицерских детей и Доме офицеров в Туле.
Во время службы я даже умудрился попасть на концерт Константина Кинчева и Петра Самойлова в тульском ДК, где впервые услышал песню «Голубой банщик» («Он потрёт вам спинку, он подаст вам пива, чистую простынку он игриво развернет, как Кио…»). Это я всё к тому, что музыка в том или ином виде всегда присутствовала в моей жизни.
Отдав долг Родине (отдельный батальон связи ВДВ Тульской дивизии) весной 1990-го, я «десантировался» на гражданку с твёрдым желанием стать музыкальным журналистом. И нацелился сразу на факультет журналистики МГУ. Чего мелочиться. Музыкального образования я так и не получил, но его нет у многих музыкантов – Андрея Макаревича, Юрия Шевчука, Вячеслава Бутусова, Виктора Цоя, Бориса Гребенщикова и т. д. Чего далеко ходить? Самый известный музыкальный критик Артемий Троицкий по образованию «математик-экономист». Так что мои музыкальные университеты, как говорит в таких случаях Валерий Сюткин, – это прослушивание музыки и работа над собой на основе услышанного. В конце концов, я пишу не про ноты, а про людей.
Мне казалось, да и теперь я так считаю, что ничего более совершенного, чем музыка, в области искусства не существует. Я всегда черпал оттуда энергию. Но люди, сочиняющие или играющие её, несовершенны. И в этом особый кайф!