Тринадцатый. Светлана Смирнова
чиновников высокого ранга. Во главе всех, выше нимба на два, парило Его Душейство.
По всему пространству, словно рекламное панно, колыхались транспаранты с цитатами из речей Самого. Ярче всех был выведен самый любимый лозунг Душейства: «Души прекрасные порывы!» Каждый входящий понимал его на свой лад, и чаще всего это понимание зависело от сути дела решающегося в этом кабинете. Тринадцатый воспринял его, как угрозу.
– Ваше Душейство, перед вашим взором душа за номером 13131313—13. Разрешите зачитать несколько строк из персонального дела?
Зачирикал пятый клерк низшего сословия, лишь только Тринадцатый влетел в кабинет. И, не дождавшись разрешения, он начал оглашать скудное досье.
– Прошу так же обратить внимание, Вашего Душейства и всех достопочтенных особ, что 13131313—13 ни когда не имел нареканий, никогда не состоял в теле человека, никогда не отбывал отпуска, не проходил подготовки, а так же не имеет ходатайств и просьб.
В кабинетном пространстве зависла тишина безобразного цвета. Тринадцатый взглянул на цвет распластанной тишины и от её вида – поёжился. Клерки и высокопоставленные особы, привычные к данному цвету, вели себя спокойно, чем, ещё больше напугали Тринадцатого. Вся его накопленная Храбрость, выскользнула из мантии и улетучилась в баки сбора ненужных Эмоций. На смену Храбрости под мантию стали набиваться капельки Страха. Мантия, окрасилась в серый цвет. Он ждал грома и молний. Время пробегало по небесной синеве, но гром не гремел, молнии не сверкали. Душейство молчал – Тринадцатый от испуга икнул. По рядам прокатился шелест мантий.
– Ну– с, милейший, что же ты так плохо? – Поинтересовался Душейство, сверля взглядом Тринадцатого.
– Как плохо? – Не понял вопрос Тринадцатый.
– Да вот, без ходатайства, к нам сюда, на приём. Не уважаешь? – И, он обвёл рукавом мантии по кругу кабинета.
Тринадцатый молчал. Последние капельки Храбрости выскользнули из-под мантии. Душейство проводил взглядом, капельки Храбрости и рассмеялся. Из рядов чиновников послышался подобострастный смех.
– Мы, понимаем, тебе пришлось трудно. Не каждый сможет столько лет в одном соку вариться. Но ведь, тростником быть – не в аду чёртом.
По рядам, заглушая писклявый начальственный голос, пронесся уже громкий волнообразный Смех. Каждый нижестоящий клерк не мог смеяться раньше вышестоящего чиновника. Пробежав, как положено по рангу, Смех затормозил около последнего клерка. Клерк от наплыва хохота заекал. Душейство разрешило вволю посмеяться своим подчиненным.
«А у него и правда сегодня прекрасное настроение». – промелькнула мысль у Тринадцатого, – «Надо не молчать, а высказать всё что думаю прямо в нимб. Кто как ни я сам, – за меня ещё заступиться!» Тринадцатый попытался, расшевелить спрятанные в кармане капельки Отваги, и начал подниматься с неудобного стула.
Небрежным жестом Душейство припаяло Тринадцатого обратно к месту.
– Хорошо,