Император Николай II. Трагедия непонятого Cамодержца. Петр Мультатули
«ревнители» ставят в вину Государю, что он построил в Петербурге мечеть и дацан, «недостаточно» притеснял иудеев, те, в свою очередь, обвиняют Николая II в том, что он «устроил» Кишиневский погром, покровительствовал Союзу русского народа и не отменил черту оседлости; церковные круги досадуют на Государя, что он не возродил Патриаршества и приблизил к себе Г.Е. Распутина; его «апологеты», наоборот, упрекают Николая II в том, что он мало прислушивался к советам старца; «русские националисты» не любят Николая II за то, что он отказался, по их мнению, от политики «русификации»; националисты бывших окраин, наоборот, обвиняют его в том, что эта «русификация» делала их культурную самобытность невозможной; «поборники» морали не могут простить Николаю II то, что при нем были публичные дома; сторонники «свободной любви» негодуют, что правительство боролось с проституцией; полуграмотные «любители» истории обвиняют Царя в том, что тот «не раздал» землю крестьянам и так далее. Катастрофу, происшедшую в 1917 г., приписывают исключительно ему на том основании, что он был Самодержец. Но как замечал И.Л. Солоневич: «Государь Император Николай Второй был, несомненно, лично выдающимся человеком, но “самодержавным” он, конечно, не был. Его возможности были весьма ограничены – несмотря на Его “неограниченную” власть»[9]. Н.А. Павлов отмечал про Государя: «Условия были таковы, что помимо своей воли, Он оказывался иногда бессильным использовать полноту своей власти и проявить ее, как он того желал»[10]. Об этом же свидетельствовал и Н.А. Маклаков: «У Государя в области законодательной были отняты все права, Государь не мог исправить некоторые несовершенства в законе, если он его видел»[11].
Николай II дважды собирался, задолго до смуты 1905 года, ввести выборное совещательное представительство «на русских началах» для прямого общения Царя с народом. Общество Государя не поддержало и навязало ему по западным лекалам парламентскую Государственную думу. Она изначально оказалась недееспособной, и Николай II пытался приноровить ее к российской действительности. Статс-секретарь С.Е. Крыжановский, автор и разработчик ряда важнейших государственных актов в царствование Императора Николая II, подчеркивал: «Огонь социальной зависти, таившийся в недрах России, в ее полуобразованных слоях, прорвался наружу, угрожая испепелить самое здание государственности. <…> Дать выход этому огню наверх – значило бы раствориться в анархии. Оставалось одно – прикрыть отдушину, закупорить ее в надежде, что огонь притухнет и даст время принять меры к подсечению его корней и к укреплению правительственного аппарата. Вырвать Государственную думу из рук революционеров, слить ее с историческими учреждениями, вдвинуть в систему государственного управления – вот какая задача становилась перед Верховной властью»[12].
В трагические февральские дни 1917 года Государь отдал четкий приказ устранить беспорядки, послал для их подавления большое число войск, сам выехал в Петроград для руководства подавлением мятежа.
Цит. по:
Падение царского режима. Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 году в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства [Щеголев П.Е., ред.]. Л.: Госиздат, 1925. Т. 3. С. 133.
Воспоминания: из бумаг С.Е. Крыжановского, последнего государственного секретаря Российской империи; [Подгот. текста, вступ. ст., коммент.: Лихоманов А.В.]. СПб.: Рос. нац. б-ка, 2009. – 228 с. С. 113.