Двери открываются. Ксения Никольская
он доставал из-под подушки свою книгу и читал давно знакомые слова, просто потому, что больше нечем было заняться. Слоновий хобот был аккуратно прикреплён на место универсальным средством для склеивания, которое Борис выменял у Егора Семёныча на 50 граммов перловки из третьего набора. Егор Семёныч, кажется, был бы не против отдать Борису средство просто так, помня о том вечере и остатке спирта в заначке. Но Борис решил, что нехорошо пользоваться не совсем честно завоёванным расположением старика и для приличия отдал ему перловку, которая всё равно вызывала у него изжогу.
Постепенно Борис освоился в новом для себя мире, и потекли дни, похожие один на другой. Транслятор передавал одинаковые новости, одинаковые дроны в одинаковое время доставляли одинаковые продукты, обои показывали те же самые три картинки, каждую деталь на которых Борис уже знал наизусть. Юлиана Павловна как могла поддерживала чистоту в их теперь уже общей квартире, а Егор Семёныч сидел в кресле, смотрел трансляции, предложенные Катюшей, и со знанием дела и особенной, стариковской, мудростью комментировал увиденное. Мир, по его мнению, был прост и понятен. Государство – хорошее, террористы – плохие, иноагенты – выродки, Правдин – молодец. И он каждый день садился смотреть этот спектакль, с одними и теми же актёрами, играющими одни и те же роли, но каждый раз каким-то чудом умудрялся найти в нём что-то новое, достойное его комментариев. Юлиане Павловне же, в свою очередь, удавалось даже к врагам государства относиться со свойственной её материнской заботой и теплом. “Ой, ну что же это делается-то? – сокрушалась она, посмотрев очередную трансляцию с фронта, – Ну что ж они, как дети малые, всё лезут и лезут? Сидели бы у себя в стране, работали бы, учились. Что им от нас-то надо? У нас, поди, тоже не всё хорошо, но мы же сами себя прокормить можем. И им помогли бы, только попросили бы нормально, неужели Правдин отказал бы?” Казалось, что если прямо сейчас, во время новостной трансляции, в квартиру каким-то образом войдет вооружённый террорист, то Юлиана Павловна назовёт его сынком, усадит за накрытый стол и накормит своим супчиком с мясным продуктом, и террорист немедленно сдаст оружие и, прямо за этим столом, присягнёт на верность Союзному Государству.
Единственным, что скрашивало их незатейливую жизнь, была игра в карты в комнате Егора Семёныча и Юлианы Павловны. Около четырёх часов дня, когда транслятор заканчивал передавать новости, можно было выбрать одно из трёх досугово-развлекательных мероприятий, предложенных Катюшей. Домино было скучным, шашки – постоянно недоступными, и Борис как-то сам предложил попробовать партию в карты на троих. Игра стала удивительно занимательной, особенно потому, что Егор Семёныч часто проигрывал и смешно злился из-за этого на Юлиану Павловну и, немножко, на Бориса. Услышав в очередной раз катюшино “Игра окончена. Игрок номер три проиграл”, он в сердцах бил ладонью по столу и бормотал: "Чтоб тебя, бабка, иноагенты сожрали! Тоже мне нашли дурачка, у самих-то все козыри в рукавах.