Снегурочка. Георгий Шевяков
земле, Русь не победить. С нею этот народ возрождается от самых горьких бед. Когда ее увезут в чужую землю, когда она там растает, сила ее уйдет в американский песок, и Русская земля не возродится. Русской силы не станет. Карманович. Мы возьмем вас голыми руками. Речь не о тебе, ты свой. Мы будем брать других. А ты будешь жить у нас в солнечной Калифорнии, и у тебя будет круглый кожаный мячик Херси. Великий и неповторимый. Но помни, ни слова. У нас длинные руки.
– Ну что ты, Фреди. Как говорится, все о-кейно.
– Все о-кейно.
Довольные, они пожали друг другу руки. И гость ушел.
Все с той же приклеенной широкой улыбкой Кармано́вич подошел к широкому окну, посмотрел, как уезжает Крюгер, потом сел в кресло и стал играть мячиком Херси. Вдруг в дверь постучали. Он быстро спрятал мяч под стол, вскочил.
– Кто там еще?
В кабинет ворвались люди в черных шерстяных масках, образуя коридор, по которому к Кармано́вичу подошел низенький толстяк.
– А, дядя Володя, здравствуй. Какими судьбами? Толстяк не принял тон.
– В рабочее время я вам не дядя Володя, господин губернатор, а генеральный прокурор. И будьте любезны обращаться ко мне по должности. Господин Кармано́вич. Вы обвиняетесь в неуплате государственных налогов на общую сумму один рубль двадцать семь копеек. Вплоть до расчета вы и ваш снег подлежат аресту. – Оборачивается к людям в масках, – приступайте.
– Стойте, стойте. Вы что, господин прокурор? Такая мелочь. Я сейчас отдам.
Сунул руку в карман, но достал только пачку долларов, протянул.
– Вот. Рублей нет. Возьмите доллары, возьмите больше, господин генеральный прокурор.
Генеральный прокурор (презрительно): «Кому они нужны, ваши зеленые». И снова: «Взять».
– Стойте, стойте. Господин генеральный прокурор, я знаю важную государственную тайну. Но это не для всех. Это страшная тайна. Я только что собирался звонить в Кремль. Но раз вы здесь…
Губернатор подошел к Генеральному прокурору и прошептал ему что-то на ухо. Тот вздрогнул, огляделся вокруг, не слышал ли кто. И бросился в дверь. За ним вся свита.
Однако нет ничего тайного на свете, и нет ничего сильнее русской водки. А причем здесь русская водка станет ясно из слов секретарши губернаторской, когда вбежала она в чум к деду, запыхавшись так, что и сказать сразу ничего не могла. Сам же старик сидел, впялясь в телевизор, где плескалось синее море, зеленели пальмы, и шла бесконечная мыльная опера. Сидел, покачиваясь, куря трубку и блаженно щурясь.
– Дедушка, дедушка, беда, беда. Снегурочку на мячик поменяли, – прокричала на последнем дыхании девушка.
– А?… Что?… – безразлично ответил старик, не отрывая взгляда от телевизора.
– Да как тебе не стыдно, дедушка. Снегурочку, говорю, на мячик поменяли, А ты?
– Как так? Снегурочку? Ай, как нехорошо. Выдумала, небось, Гулька. Книжек глупых начиталась, боевиков насмотрелась.
– Ничего не выдумала. Мне пьяный Терминатор рассказал. Он вместе с Фреди Крюгером привез какой-то мячик