Паруса души. Владимир Сергеевич Афанасьев
о переживаниях Влада, но понимал, что лучше так и лучше сейчас.
– Я тоже искал, но… увы, – Яков с грустью посмотрел в глаза Владу.
Тот, глубоко вздохнув, потупил взгляд и сжал губы.
Тем, кто летает по этому трансконтинентальному маршруту постоянно, он кажется изнурительно долгим. А вот Владу это нравилось. Это было перемещением по всем системам координат, включая время, расстояние, государства и системы.
Советские самолёты были не самыми удобными самолётами в мире, к тому же, в них можно было курить. Впереди Влада и Якова сидела молодая особа лет двадцати пяти, которая вдруг почувствовала свободу – в первую очередь, наверное, от родителей. Она постоянно курила, силясь подчеркнуть, что контроля над ней больше нет. На замечания дяди Якова и ещё одного соседа она не реагировала. Наверное, ей нужно было «выкуриться».
Первую посадку самолёт совершил в Ирландии. Пока там его заправляли, Влад опять прошёлся по магазинчикам, восхищаясь роскошью и изяществом товаров. Потом подошёл к окну и увидел нереально сочную и аккуратно постриженную траву. Шел мелкий дождь, но почему-то на улице не было мрачно. Необычная ухоженность создавала впечатление приближающегося праздника. Дядя Яков с интересом наблюдал, как Влад открывает для себя новый мир.
Следующая посадка была в Канаде, на острове Ньюфаундлен, и лишь потом – в Нью-Йорке. В Нью-Йорк они прилетели ночью. Можно было бы написать отдельную главу обо всех эмоциях и восторге, которые испытал Влад, увидев этот Океан огней! Уверен, что это зрелище не оставит никого равнодушным – особенно тех, кто впервые вырвался за пределы СССР. Ровные улицы между громадными небоскрёбами, битком забитые машинами, подсвеченный контур набережной, светящиеся скоростные дороги, как щупальца спрута, уходящие далеко за горизонт, десятки самолётов в небе… Одно дело видеть это на картинке или по телевизору, а другое дело – живьём, без ретуши и монтажа. Всё это выглядит как гигантский живой организм, который всё время в движении, и это единственное условие, при котором он будет жить и вегетативно плодиться.
В аэропорту снова была таможенная проверка. Первое, что бросилось в глаза, – дружелюбие и улыбки. В СССР всё время говорили об агрессивности капиталистов, на самом же деле Влад не увидел ни одного злого или воинственно настроенного человека. Все ему говорили добрые слова, старались шутить и приглашали в страну. Невольно вспомнились лица советских таможенников, милиционеров, густо накрашенных женщин в кассах «Аэрофлота». Наверное, жизнь на выживание превратила всех людей в злобных циников с огромным запасом ядовитых ответов. Было, конечно, много добрых, хороших, улыбчивых людей в жизни Влада, но их не брали в службу сервиса и услуг. Наверное, туда брали только работников с железными нервами и ледяной душой.
Владу ужасно хотелось остаться в Нью-Йорке. Когда ещё у него будет такая возможность? В Орегон он ещё успеет. А здесь… такой дух, такая энергетика! Но билеты на руках, и менять рейс никто не будет.
После