Паруса души. Владимир Сергеевич Афанасьев
перевела дух и по-украински спросила, что он здесь делает. Он ответил, что идёт в Ленинград. Бабушка открыла рот и удивлённо переспросила:
– Куда-куда? Да ты хоть знаешь, где это? Ты откуда?
Яков рассказал всё, что знал. Бабушка подошла, обняла его и заплакала, потом взяла за руку и повела за собой. Яков молча шел за ней. Он проголодался и ужасно устал. За три дня он спал лишь дважды. Первый раз – в брошенной лодке, а второй раз – на траве.
В деревню шли осторожно. Бабушка провела его задней дорогой. Придя в дом, она позвала мужа-старика. Когда тот слез с печи, опешил. Первое, что он сказал:
– Ты что, старая, ополоумела? Он же еврей! Беда будет!
– Дурень! Он – ребёнок! Надо мальца накормить и спрятать, а потом решим.
Они принялись суетиться. Растопили печь, нагрели воды, и дед сам лично, хоть и причитая, глядя на Яшкину национальную особенность, помыл мальчика. Бабулька отварила картошки, налила молока, сметаны, отрезала краюху хлеба. Он ел с таким удовольствием, что даже суровый дед заулыбался, а бабулечка заплакала. Она понимала и чувствовала, что перед ними сирота. Яков так устал, что уснул прямо за столом. Они его отнесли на кровать. Дед лёг рядом караулить – вдруг захочет по нужде и испугается.
Утром они с бабкой решат держать его на чердаке, пока не утихнет всё, но Яшка скажет, что тетя Целя ждёт его и переживает. Они уговорят его остаться ещё хоть на пару дней, пока дед пошьёт ему новые ботики, – в старых он до тёти Цели не дойдёт.
Яков оставался в доме больше двух недель. Они давали ему книжки и научили прятаться, если кто придёт в дом. Немцы были всюду, и рисковать лишний раз не было смысла. Дед с бабкой боялись, что кто-то увидит и доложит новой власти, а за это следовал расстрел. Но в деревне были и те, кому они доверяли. Своих детей у стариков не было, и поэтому всю свою накопленную любовь они отдали этому кучерявому черноглазому мальчонке.
Местный фельдшер, дедов кум, предложил остричь его наголо, чтобы черные кудри не сбивали никого с толку. Бабушка достала из сундука крестик на верёвочке и надела ему на шею. Яшка не мог понять, почему вокруг него так много суеты – ведь он всего лишь маленький мальчик и никому не враг. Даже если взрослые почему-то воюют, разве дети могут им помешать? Ему надо к тёте Целе, а не спать на соломе. Почему они не хотят показать ему, где у них тут Ленинград? Отец с матерью не успели ему всё объяснить. Придётся до всего доходить самому… Каждый день дед приходил и спускал его вниз с чердака и каждый день говорил одно и то же: не время ещё.
Однажды вечером дед позвал Якова, и тот спустился с чердака. Старики сидели на лавке и со слезами смотрели на мальчонку. Дед начал говорить под причитания старухи:
– Сегодня наш кум Максим поедет в город. Там живёт мой брат. Его жена работает на железной дороге, или работала – не знаешь, как оно сейчас-то. В общем, они тебе подскажут, как и куда тебе дальше. Бабка тебе тут собрала на дорогу, а я тебе обувку пошил и на лето, и на зиму.
Бабушка Марфа связала ему свитер