Хрустальный ключик. Повести, рассказы, сказки. Михаил Анатольевич Клыков
и их преподаватели. И, хотя постоянного населения в посёлке не было, легенды об этих местах, как это ни странно, были. Легенды о том самом Лесе, что виднелся из окон. Лес был заповедным. Вообще всё: и равнина, и утёс – всё это было территорией большого заповедника. Но лес за околицей был не просто заповедным. Среди тех, кто часто приезжал сюда, лес считался зачарованным…
Утро всегда начиналось одинаково: первым просыпался восьмилетний Юрка и, вскочив и сладко потянувшись, кидался подушкой в сестру, ещё зевавшей в кровати в попытке прогнать сон.
– Эй, Рыжик, вставай, а то проспишь всё на свете!
– Юрка! Иди знаешь куда?
– Куда?
– Туда! – и в указанном направлении летела пущенная Женькиной рукой подушка. А так как это направление всегда совпадало с местоположением брата, а Женька отличалась меткостью, то подушка всегда попадала в Юрку. А потом дети подбегали к окну и здоровались с лесом, желая ему доброго утра, потому что Лес казался им живым и мудрым существом.
Детей в посёлке было мало, и Женька часто проводила утро одна. Нет, конечно она играла и с Юркой, но братишка любил ходить к студентам и с любопытством смотреть, как парни и девчонки учились проводить полевые исследования или брать пробы на учебном полигоне. Тем более, что родители ребят были в числе преподавателей, ведших студенческую практику. Тогда Женька уходила на расположенную невдалеке от дома детскую площадку, сооружённую всё теми же весёлыми и вездесущими студентами и усаживалась на верёвочные качели, от которых приятно пахло деревом и смолой.
Площадка была у самой опушки заповедного леса, а качели стояли с самого её края. И прямо за ними, точнее за низеньким, выкрашенным синей масляной краской забором, стояли первые деревца, за которыми начиналась густая чаща.
Женька не боялась леса. И густая зелёная стена казалась девочке не тёмной и мрачной, а, наоборот, светлой и яркой, пропитанной солнечным светом. Женька, усевшись на дощатое сиденье, раскачивалась и, зажмурившись, подставляла лицо тёплым струям ветра, представляя, что она летит на зелёным колышущемся лесным океаном…
Качели стояли так, что, садясь на них, девочка оказывалась к лесу спиной. Лесная чаща оставалась сзади, и Женька не видела её, но слышала доносившейся оттуда шум деревьев, шелест травы и веток, щебет птиц. И богатая фантазия девочки дорисовывала эту картину сказочными мазками.
Когда качаться надоедало, и Женька переставала раскачиваться, ожидая, когда качели остановятся, лес снова обступал девочку своей тайной. И тогда Женьке казалось, что за спиной, там, где на краю леса находилась небольшая опушка, заросшая кустами, и начиналась тропинка, ведущая к спрятавшемуся в лесу живописному озерцу с тёплой, прогретой солнцем водой, стоит старик. Древний седой старец с длинной бородой и волосами, схваченными тесёмкой, долгополой белой рубахе с замысловатой вышивкой-руницей, синих домотканых штанах и лаптях с белыми