А&В. Бабочка. Tais
посасывает коктейль. «Удивительный человек» – восхитился он про себя. Вид у него, как всегда, безупречный. Джинсы, темно-синий приталенный пиджак, а под ним белая футболка. Все идеально сочетается, словно детальки прекрасного пазла. Довольно быстро он прикончил напиток и посмотрел ему в глаза, перехватив его взгляд.
– Что ж, рассказывайте. Что именно заставило вас мне позвонить в столь поздний час? – В голосе не улавливалось ни малейшего упрека.
– Простите, что выдернул из дома. – Он тут же вернул взгляд на свой бокал, будто пристыженный нашкодивший мальчишка.
– Да я же не об этом, – с грустью в голосе сказал он. – Если хотите знать, занят я не был. Сидел в гордом одиночестве и разорял свой домашний бар. Я даже рад, что выбрался сюда. Давайте перейдем к сути. Что случилось?
Новак не мог ни приметить, что его речь сейчас отличалась от той, что он слышал от него по воскресеньям. Сейчас он говорил расковано и искренне, а не формально и однообразно. «Видимо, это алкоголь в крови сыграл свою роль».
– Даже не знаю, с чего начать, – замялся он, вновь покрутив бокал. – В общем, у моей матери появился мужчина. Она познакомилась с ним летом за границей. Вроде как у них все серьезно. Они оба уже не молоды, решили не тянуть кота за яйца, и на прошлой неделе съехались. Он переехал к нам. Мама не ходила, а буквально порхала. Улыбалась весь день и, вообще, будто светилась вся. – Голос едва уловимо дрогнул, он замолчал. В горле встал ком, не дающий и слова сказать. Он его смыл большим глотком виски и продолжил. – У меня давно не было приступов. Я уже было понадеялся, что иду на поправку. Дурак и только. Они никогда не оставляют надолго. Мама была на работе. Мы с ним вдвоем остались в квартире. Последнее, что я помню, это как мы болтали на кухне. Когда я пришел в себя, я лежал на кафеле, а надо мной стоял он с огромными от испуга глазами. Его всего трясло, а по лбу бегали крупные капли пота. Как очухался, я попытался его успокоить, говорил, что все нормально, но он будто стал другим человеком. Раньше он был куда разговорчивее, всегда старался поддержать разговор. А сейчас… словно подменили человека. Отвечал односложно, в глаза не смотрел и старался все время сбежать куда-нибудь. Я списал это на шок, обычное дело для людей, которые никогда не видели приступов эпилепсии. Но сегодня… – он замолчал и вновь сделал глоток виски, а потом еще один и еще, пока не допил весь бокал. – Сегодня он собрал вещи и ушел. Я слышал их разговор. Подслушивал под дверью. Он сказал, что очень ее любит и хочет с ней быть, но не может. Потому что боится моих приступов. Боится, что я внезапно окочурюсь у него на руках. Говорил, что не знает как себя вести, и что не возьмет на себя такую ответственность. Я не могу его осуждать, он, по-своему, прав. Но она-то в чем виновата? Она весь день плачет. Я пытался с ним поговорить, обещал даже, что уйду из дома, и они останутся вдвоем.
– И что он ответил?
– Ничего. Посмотрел на меня так… Не знаю, как описать. Он меня до одури боялся, словно я чумной какой-то.
– Понимаю, о чем вы.
– Как я от этого устал. Почему она должна из-за меня страдать? Сначала от