Гостья. Симона де Бовуар
низость! – возмутился Клод. – Это я-то карьерист? Если ты так думаешь, как же ты вообще могла дорожить мной?
Раздался взрыв смеха, и послышались шаги по черному плиточному полу; Франсуаза и Пьер шли под руку с Ксавьер, все трое выглядели веселыми.
– Какая встреча! – воскликнула Франсуаза.
– Симпатичное место, – отозвалась Элизабет.
Ей хотелось спрятать лицо; ей казалось, будто кожа у нее натянута и вот-вот треснет. Тянуло под глазами, вокруг рта, а сверху плоть вздувалась. – Вам удалось уйти от официоза?
– Да, все как-то уладилось, – сказала Франсуаза.
Почему с ними не было Жербера? Неужели Пьер опасался его шарма? Или Франсуаза опасалась очарования Ксавьер. Ксавьер с ангельским и упрямым видом молча улыбалась.
– Успех несомненный, – сказал Клод. – Критика наверняка будет суровой, но публика принимала великолепно.
– Пожалуй, все прошло хорошо, – согласился Пьер. Он сердечно улыбался. – Надо бы встретиться в ближайшие дни, теперь у нас будет немного времени.
– Да, есть множество вещей, о которых я хотел бы с вами поговорить, – сказал Клод.
Внезапно Элизабет пронзила острая боль. Ей представилась ее пустая мастерская, где не придется больше ждать ни одного звонка, пустая полка в каморке консьержа, пустой ресторан, пустые улицы. Это было невозможно, она не хотела его терять. Слабый, эгоистичный, ненавистный – это не имело значения, она нуждалась в нем, чтобы жить; она согласится на что угодно, только бы сохранить его.
– Нет, ничего не предпринимайте у Берже, пока не получите ответ из Нантея, – говорил Пьер, – это будет неразумно. Но я уверен, что он заинтересуется.
– Позвоните в ближайшее время, – добавила Франсуаза. – Договоримся о встрече.
Они исчезли в глубине зала.
– Устроимся там, похоже на маленькую часовню, – предложила Ксавьер. Этот чересчур сладкий голос действовал на нервы, словно трение ногтя по шелку.
– Девчонка мила, – заметил Клод. – Это новая любовь Лабруса?
– Полагаю, да. Притом что он терпеть не может привлекать к себе внимание, их появление было довольно шумным.
Наступило молчание.
– Уйдем отсюда, – нервно сказала Элизабет. – Отвратительно чувствовать их у нас за спиной.
– Они не обращают на нас внимания, – возразил Клод.
– Все эти люди отвратительны, – повторила Элизабет. Голос ее дрогнул, подступали слезы, она не могла их долго сдерживать. – Пойдем ко мне.
– Как хочешь, – ответил Клод. Он позвал официанта, и Элизабет надела перед зеркалом пальто. Лицо ее осунулось. В глубине зеркала она заметила их. Говорила Ксавьер; она размахивала руками, и Франсуаза с Пьером с упоением смотрели на нее. Какое все-таки легкомыслие; они могли тратить время на какую-то дурочку, а с Элизабет они были слепы и глухи. Если бы они согласились принять в свой круг ее с Клодом, если бы они приняли «Раздел»… Это их вина. Гнев сотрясал Элизабет, она задыхалась. Они были счастливы, они смеялись. Неужели они вечно будут так