Ошибка молодости. Оксана Георгиевна Кожемяко
мистер П-перселл, – подтвердил молодой человек, и будто уловив смысл его взгляда, проронил, – не беспокойтесь, я вас не выдам.
Моряк одобрительно кивнул, и они медленно побрели в сторону указанного строения.
Глава 2
– Петька, Петька, – барыня была вне себя. – Где этот шалопут? Митюнушке уже собираться пора, а этот охламон видать по девкам шляется?
Вся дворня с ног сбилась, по приказу барыни Елизаветы Захаровны искали дворового парня Петьку-цыгана.
Елизавета Захаровна все глаза проплакала. Брат ее, дворянин Емельян Захарович Артищев, сурово поводя очами, сказал, что нечего здоровому увальню за мамкиными юбками прятаться и решил отправить его в Санкт-Петербург на морскую службу.
Дед Емельяна Захаровича, Никита Фокич Артищев служил верой и правдой во флоте царя Петра Алексеевича. Участвовал в славном Гангутском сражении1, проявил себя героически, был целован в уста самим царем и жалован наградами и землями. При внуке Великого реформатора Петре II за симпатии к опальному светлейшему князю Меньшикову был сослан в Сибирь. И мыкаться бы когда-то славному роду по сибирским деревням, да вот вспомнили при восшествии на престол Елизаветы Петровны про потомков сподвижника великого царя. Вернули поместье в Смоленской губернии, земли и награды почившего деда Никиты Фокича. Емельян Захарович сам во флоте не служил по слабости здоровья, но будучи человеком богатым, на свои деньги построил две шхуны, чем снискал великую милость царицы.
Так как своих детей не имел, а к тому времени сестра его, супруга дворянина Назарова овдовела, он взял на себя опеку над малолетним племянником Митюнушкой.
Митюнушка рос в тепле и неге до момента, пока дядя Емельян не решил сделать его достойным памяти прадеда Никиты Фокича. Он отправил его в морскую академию, но проку никакого не вышло. Молодой барин не преуспел ни в математической географии, ни в тригонометрии, ни в геометрии, ни в навигации, ни в астрономии. Хотя, великая странность, начальство академии отзывалось с восхищением о знаниях и успеваемости гардемарина Назарова. Потом то выяснилось, что за Митюнушку учился и держал экзамены его слуга Петька. Самого молодого барина в академии в глаза не видывали. Митюнушка пошел в разгул, а челядинец его, понимая, что за деньги, отпущенные на образование его хозяина ему ответ держать перед Емельяном Захаровичем, надел одежду барскую и выдал себя за Дмитрия. Парень он был видный! Высокий, статный, чернявый. В бархатном кафтане, да в треуголке с перьями, чем не барин! Посещал уроки, фехтовал, лазал по мачтам, ходил по бимсам, высчитывал курс. А потом выдержал все экзамены.
Когда вернулись молодые люди в поместье все открылось неожиданно. Емельян Захарович, сам в море не выходивший, но в кораблевождении толк знающий, подловил племянника на невинном вопросе.
Семья сидела за обедом. Елизавета Захаровна наглядеться не могла на своего Митюнушку сахарного.
– Скажи-ка, мне, Дмитрий, – пробасил Емельян Захарович строго, – какие паруса