Лесная невеста. Проклятие Дивины. Елизавета Дворецкая
на память пришли все неприятности последнего времени. И ее еще обвиняют в том, будто она погубила Зимобора. Вот еще! Станет она его губить! Он-то ушел себе на четыре стороны, ему и горя мало!
Громан сказал, что он вернется, значит, он жив. Никто его не убивал, как думали все, даже сама Избрана, он просто сбежал от всех тогдашних трудностей. Раньше она радовалась его исчезновению, открывшему ей путь к власти, но сейчас вспыхнуло негодование, обида, словно своим уходом Зимобор принес ей не успех, а беду.
«Хорошо тебе! Сбежал, и горя мало! – враждебным взглядом сверля собственное отражение, мысленно восклицала она. – А я, мало что со всей этой дрянью возись, так еще и тебя извела! Что, рад, братец любезный?»
«А ты не рада? – будто отвечая, прозвучал в ее памяти голос Зимобора. Не в зеркале, но в воображении Избрана видела его уверенное лицо и насмешливо прищуренные глаза. – Ты ведь этого хотела. Говорила, ты не хуже мужчин, умнее Буяра и знатнее меня, тебе и править. Ну и правь на здоровье. Я-то чем мешаю?»
«Хотела! – гневно ответила Избрана, и казалось, брат где-то совсем близко. – И не жалею! Это тебе должно быть стыдно, что сбежал! А я ничего не боюсь!»
«Так и будешь целый век всем доказывать и сама с собой воевать? – невозмутимо отозвался невидимый Зимобор. – Проживешь жизнь на войне – это и есть твое счастье?»
Ответить на этот вопрос Избрана не успела – опомнилась. В ужасе, как будто ее могли укусить, она отстранила зеркало и положила его гладкой стороной на стол.
Она видела Зимобора! Видела брата и даже говорила с ним! Его голос, так хорошо знакомый, звучал у нее в ушах. Прав был старый пень Громан! Блюдце – волшебное! Но это открытие не порадовало, а еще больше испугало. Брат, о котором она старалась не думать, вдруг оказался совсем рядом. Она видела его – так, может быть, и он видел ее? И теперь знает, как трудно ей приходится? Нет, нет! Избрана затрясла головой и даже зажала уши руками. Ей померещилось. Она слишком устала сегодня, и старик слишком расстроил ее своими глупыми предсказаниями. Белый конь Перуна обещал ей победу, и следует помнить только об этом, а все остальное выкинуть из головы.
Избрана торопливо завернула зеркало в полотно и спрятала на самое дно ларя. У нее и без того хватало сложностей.
Княгине Избране пришлось изрядно помучиться, принимая решение: идти или не идти самой с войском. Благоразумие говорило за то, чтобы остаться в Смолянске: если она пойдет в поход, то народ неизбежно заговорит о «мече в руке женщины» и о «Марене на ее коне». Но внутренний голос подсказывал другое решение. Она не хотела признаться даже себе, что из дома ее гнал смутный страх. Она боялась и отпустить воевод без присмотра, и остаться в Смолянске без войска.
Смолянск не слишком-то обрадовался известию, что верховный жрец схвачен и по приказу княгини сброшен в поруб. Старейшины пока молчали – Громан сам полез на рожон, взявшись пророчить поражение в походе, и возмущенные родичи жреца ни у кого явной поддержки